Секретарь дьявола

Если я в коме, тогда почему же так больно? Вроде ведь не пила вчера, под поезд не бросалась… а чувство, словно меня в комбайн засунули, а потом в центрифугу положили. Хотя это, скорее всего, последствия той штуки, из-за которой я ушла в бессознанку.

Воспоминания вечера ворвались разрушительным вихрем, заставляя сердце стучать галопом, отдаваясь в висках. Все стенания по поводу самочувствия мигом отошли на второй план. Царица пришла в себя и жаждет мести! Раздражение, ярость, обида — чувства душили, укрепляя желание схватить похитителя и долго, со вкусом, отравлять его существование. И много ума не надо, чтобы догадаться, кто мой похититель и у кого, собственно, руки лишние.

Мои глаза всё ещё закрыты, но я ощущаю присутствие рядом. Запах чужого парфюма раздражает, как и тихое, размеренное дыхание.

Резко открываю глаза и бью ладонью, стараясь дотянуться до наглого лица в качестве отвлекающего манёвра.

Я никогда не занималась единоборствами, да и с мальчиками не дралась, поэтому не могу объяснить, откуда такая кровожадность. Может, чувство самосохранения проснулось? А может, взбесил тот факт, что меня лишили романтичного вечера с Повелителем, на который я рассчитывала?

Не знаю что, но меня толкнуло наброситься на ангела, словно разъярённая фурия. Я дралась, как умеет женщина, а именно: царапалась, кусалась, рычала и даже таскала мужчину за его шевелюру. В какой-то момент я повалила его на кровать, обмотав галстук вокруг шеи, и вполне вероятно, задушила бы, если бы ангел не вышел из ступора.

В этот момент я поняла, как это было глупо: драться с мужчиной, да ещё бессмертным. Адам легко скрутил меня и спеленал простынёй. А чтобы я не визжала, как поросёнок, которого живьём пускают на бекон, оторвал край наволочки и затолкал мне в рот на манер кляпа.

Я сердито пыхтела, но в душе ликовала, глядя, как мужчина нервно пытается привести себя в порядок: трогает расцарапанное лицо, приглаживает волосы, поправляет рубашку.

— Ты… — прошипел мужчина, едва сдерживая злость. — Неблагодарная дрянь! — выплюнул ангел. Я бы рассмеялась, если бы не кляп. Он что, реально рассчитывал, что я ему спасибо скажу?

— Рафаэль! — пытаясь совладать с собой и, видимо, не убить меня, позвал кого-то пернатый.

В комнату вошла одна из статуй Адама. Бледное непроницаемое лицо без эмоций. Холодные серые глаза, средневековый белый костюм: вряд ли он поможет мне сбежать, даже если я напеку блинчиков. Нет, драться больше нельзя. Необходимо понять, где я нахожусь хотя бы примерно, разведать обстановку и попробовать связаться с кем-то из своих. А для этого необходимо временно стать пай-девочкой. Ну, или наполовину.

— Отнеси её в камеру, пусть посидит, подумает, — успокоившись, приказал этот принц напыщенный.

Рафаэль молча поднял меня, словно пушинку, и перекинул через плечо. Встретившись с Адамом взглядом, я попыталась вложить в выражение лица всю свою кровожадность и обещание сладкой и изощренной мести. Надеюсь, он разобрал мой мысленный посыл.

Как только мы оказались в узком каменном и, судя по всему, подземном коридоре, выплюнула кляп и размяла челюсти.

— Куда несём? — спросила я, заставив ангела вздрогнуть. Видимо телохранитель не ожидал, что я самостоятельно избавлюсь от затычки.

Он ничего не ответил.

— Ясно, — протянула я. — А меня Алёной зовут. Я пирожки печь умею и блинчики, а ещё кексы. Знаешь, какие классные! Ранира за них мне два своих костюма отдала. Ну, Ранира, она оборотень и моя соседка. Она очень красивая, только у неё мужчина есть. Ну, как мужчина, вообще-то он василиск. Лариан. Может, знаешь. Не? Не знаешь? Ну, это ничего. Я тоже не знала, пока он ко мне в приёмную не явился…

Послышалось отчётливое скрежетание зубов, и я улыбнулась.

— Седьмая камера! — рыкнул ангел. — Седьмая, для временных заключённых.

— Так бы сразу, — как ни в чём не бывало отозвалась я, разглядывая стены. — А то, чуть что, так сразу в молчанку играем.

— Меня кормить будут, а то что-то я на нервной почве проголодалась?

— Приказа не было, — холодно отозвалась статуя, уже не решаясь отмалчиваться. Правильно, не стоит.

— Так ты узнай, — невозмутимо ответила и поёрзала на плече. — Давай дальше я сама пойду, — уверенно заявила и даже попыталась спрыгнуть.

— Чтобы ты сбежала?

Я даже опешила.

— Вот взрослый ангел… — проворчала я. — Куда? Куда сбегать? Я ведь даже понятия не имею, где нахожусь! Может, тут море вокруг, или мы наоборот в небе…

— Под горой, — машинально ответил телохранитель и осёкся.

— Значит под горой, — задумчиво пробормотала. — А гора большая? Как называется?

— Размечталась, — сухо проговорил ангел. Понятно: дважды на одно и то же не поведётся.

— Поставь меня, никуда я не сбегу — ты ведь догонишь в два прыжка, а так ноги затекли и живот, — посетовала я, ощущая тошноту.

Ангел перекинул меня и распеленал. Размяла мышцы, поправила волосы, осмотрела мужчину и хмыкнула.

— Это тайное убежище, да? Ты сказал «седьмая камера», значит, есть и другие? А кого держат? Непослушных людей? За что их так?

— Ты много болтаешь, — констатировал ангел.