Секретарь палача

Это напрягало и нервировало, хотя должно было радовать. Вампиры вовремя связались с Реганом, меня спасли. Втянули в какую-то авантюру, но ведь я жива, и это главное.

Мне была нужна информация. До обеда, кроме как строить предположения, заниматься было нечем, и я отправилась в подвал.

Ессир О’Клини встретил меня подозрительным взглядом исподлобья. Едва я переступила порог его кабинета, заявил, что кресел больше не даст и старые не заберет, потому как помещения, отведенные под складирование списанной мебели, переполнены.

Пришлось заверить, что старые кресла вполне гармонично сочетаются с новыми и в глаза почти не бросается, что они слегка облезлые. Не так много посетителей у лэра Регана, чтобы это заметить. Ведь кто такой лэр Реган? Всего лишь один из пяти палачей столицы.

Небольшое ехидство, которое я себе позволила, не осталось незамеченным. Меня обозвали вымогательницей.

Четверть часа мы пререкались.

Я доказывала, что старые кресла в приемной палача так же хороши, как пыточные. Ессир О’Клини возражал, утверждая, что они потрясающе комфортны, если не обращать внимания на продавленные сидения и потертую обивку. Старику невероятно нравился сам процесс «торгов», и я ему в этом удовольствии не отказала.

Наконец завхоз согласился, пару минут сердито пожевал кончик пера и вызвал техслужащих.

Разжившись парой новых кресел и избавившись от их облезлых собратьев, слезно пообещала в ближайшие дни принести завхозу нужные бумаги. Заявку, оформленную по всем правилам, я принесла через двадцать минут, спустилась вместе с двумя парнями, которым было поручено определить старые кресла в одну из комнат подвала. Получив ее, ессир О’Клини похвалил меня за оперативность, а я похвалила себя за сообразительность. Завхозу было скучно, наша эпопея с креслами внесла в его монотонную работу немного разнообразия, и сейчас старик находился в благодушном настроении — самое время, чтобы побеседовать на отвлеченные темы. Например, об уволившейся секретарше палача.

Сегодня от предложенной наливки я не стала отказываться, уточнив, что хочу только попробовать. Завхоз одним глотком не ограничился. Пока я растягивала свою микроскопическую порцию терпкого алкоголя, отдающего травами, подозрительно насыщенного зеленого цвета, он успел приговорить два стакана, и его потянуло на откровения.

Направить его излияния в нужное русло не составило труда.

И вот ессир О’Клини, хитро кося на меня глазом, начал разглагольствовать о месс Лисбет Скари.

Встречался с девушкой он всего пару раз, и она ему не понравилась. Слишком правильная. По мнению завхоза, в каждом должно быть что-то особенное, отличающее его от других. Странное увлечение, привычка, манера говорить. А месс Лисбет Скари была идеальной приличной месс и служащей. Все по инструкции.

Внешность имела совершенно непримечательную. И сколько старик ни морщил лоб, не смог внятно описать девушку. Среднего роста, не пышка, но и не худая, русые волосы, светлые глаза и кожа. Одевалась в закрытые однотонные платья коричневых оттенков.

Под это описание подойдет не один десяток девушек.

Зато биографию Лисбет Скари завхоз знал досконально. Мэрия — большой муравейник, огромному количеству обслуживающего и прислуживающего персонала скучно и нечем заняться, хочется кого-нибудь обсудить. Появление нового «муравья» всегда вызывает повышенный интерес.

Неприметная месс устроилась к Регану через две недели после скандала в императорском дворце. Ее предшественница отказалась работать на того, кого выставили из дворца под столь надуманным предлогом. Приехала из провинции, сирота, выпускница приюта. Судя по ауре, самый обычный человек — в этом ессир О’Клини был уверен. Увольнение девушки прошло незаметно. В одно прекрасное утро вместо нее в фойе мэрии вошла трисс в вуали, и все узнали, что, оказывается, Лисбет Скари уволили, так как лэр Реган решил пристроить свою новую любовницу.

Поблагодарив завхоза за наливку, уже собралась уходить, когда старик вспомнил о странной находке, обнаруженной на его столе в день увольнения Лисбет Скари. На клочке бумаги с адресом и указанием, кому отдать в случае расспросов о девушке, значилась точная дата и время: сегодня. А еще приписано лично для старика, что если тот проговорится или отдаст бумагу не тому, его детей и внуков десять лет будут преследовать неудачи. Побоявшись проклятья, которое могло активироваться при обращении в сыск, завхоз сохранил записку. Отдавал ее мне ессир О’Клини с явным облегчением.

Никакого проклятья на клочке бумаги не было. На нем вообще следов магии не имелось. Кто-то специально запугал старика, чтобы тот отдал мне это послание.

Оставив завхоза отмечать избавление от опасной макулатуры, я вернулась в приемную. То, что я узнала, мне категорически не нравилось и наводило на мысли о новых неприятностях, в которые я обязательно вляпаюсь.

Во-первых, адрес дома, указанного на бумажке, странным образом совпадал с тем, где, по словам завхоза, проживала Лисбет Скари. Напрашивался вывод: девушка хотела, чтобы я туда пошла.