Секретарь старшего принца 5

Беспокойство вызывают лишь способности суккубов, и вопрос — почему они, обладая такими навыками, не завоевали нас прежде? Почему они просто нас не поработили?

Их мало?

Или им кто-то не позволяет это сделать?

Дарион говорил, что демоны бывают разными. Демонокоты, например, не могут никого очаровать волшебным способом (только если изобразят милых котиков). Эзалон, оказавшийся демоном, тоже не обладал никакими особыми способностями очарования, но не подвластен суккубам.

Так что суккубов действительно может быть немного. Или им не позволяют появиться здесь в большом количестве, чтобы они не набрали себе верную армию, способную изменить баланс сил в стане наших врагов.

В каком-то смысле ситуация с Бездной станет даже понятнее, ведь благодаря показаниям Эзалона (а также, возможно, демонокотов, если удастся их захватить и допросить) мы сможем больше узнать о наших противниках, подготовить контрпропаганду их прекрасному, но не существующему миру Бездны.

И Видящая — это тоже хорошо. Сильная, хорошо охраняемая — это просто чудесно.

Куда большие перемены могут произойти с моим положением в стране.

Воздействие суккубов, как говорил Дарион, без поддержки феромонов должно проходить, а мой дедушка, к сожалению, не достаточно много времени проводил вне дворца и вне воздействия Заранеи, чтобы можно было списать всё исключительно на её влияние.

Но мне в этом признаваться не обязательно, ведь откуда Халэнну знать, сколько времени дедушка последний год проводил дома, чем занимался и что говорил о превосходстве менталистов и создании искусственной личности?

Даже если вся императорская семья не захочет видеть меня на службе, им не в чем меня обвинить, так что ничего непоправимого не случится.

Значит, оставалось ждать и надеяться на благополучное разрешение ситуации. И на то, что мои вассалы и служащие ничего не учудят, пока я сижу здесь.

Подумав о вассалах, я вспомнила об оставленных Дарионом листах для записок и направилась к резному секретеру. Перо здесь было приковано к столешнице серебряной цепочкой. Я её подёргала — серебро явно креплёное магией от всяких шаловливых ручек.

Листы оказались всего четвёртого уровня защиты — ничего особо важного не напишешь, но всё же я уселась на стул с вычурно выгнутой спинкой и написала казначею и управляющему, чтобы вели себя спокойно, вассалов предупредили о том, что я из-за сложной политической ситуации пока не могу заняться их делами, но скоро вернусь и всё решу. Такое письмо, даже если его перехватят, ничего секретного не раскроет и никакого материала против меня не даст.

Письмо я отправила, и оно вполне свободно пролетело под дверью, а полетело ли дальше, смогло ли покинуть дворец — этого я не знала.

Снова посидела на окне.

Одной головой выглянула из комнаты, но гвардеец у двери предупредил:

— Мне запрещено вас выпускать.

С ним я могла бы справиться, но не видела в этом смысла, поэтому отступила и закрыла дверь.

Делать было нечего.

Дарион даже книг мне не оставил.

Когда сидела на окне в третий раз, понаблюдала, как с территории дворца выпускают делегацию одного из небольших человеческих королевств. Кажется, король ругался, а его лич шагал рядом с каменным выражением лица.

Вот и все развлечения…

Становилось всё неуютнее, в том числе и из-за того, что я находилась не в той форме.

Даже в мужской одежде, но без трансформированных костей, я ощущала себя слишком уязвимо, нервно. Может, виной всему был страх разоблачения, но я поняла, что мне так некомфортно.

Ухватившись за столбик балдахина, запустив когти в лакированную деревяшку, я заставила кости и хрящи перестраиваться. Волна судорожной боли прокатилась по телу и отступила. В одежде сразу стало удобнее, даже легче дышать, несмотря на модификацию рёбер для уплощения груди.

Теперь можно было спокойно ждать дальше.

И я ждала.

Ходила.

Смотрела в окно.

Дверь распахнулась, когда я наблюдала за сменой караула возле телепортационной площадки.

Распахнулась и захлопнулась.

Даже не оглядываясь, я поняла — это Элор.

Момент истины, в предчувствии которого замирало сердце.

Элор подошёл быстро, не таясь, дёрнул меня за плечо, разворачивая к себе. И обнял, опаляя ароматом корицы с примесью раскалённого металла. Обнял так крепко, что у меня подкосились ноги и закружилась голова.

— Хал… Халэнн, я так рад, что ты жив и в порядке. — Его голос срывался. Ладони, скользившие по моей спине, подрагивали, пальцы задевали клапаны для выпуска крыльев. — Халэнн…

Элор сжал меня ещё крепче, медленно тяжело дышал. Я слабо дёрнулась, и он чуть ослабил бешеную хватку. Снова вдохнул и выдохнул, сипло спросил:

— Ты ведь знаешь, что случилось с Лином?

— Да, мне рассказали, — призналась я, чтобы не усложнять предстоящее объяснение. — Твой отец меня уже допросил.

Элор снова тяжело-тяжело вздохнул.