Секретарь старшего принца 8

Наконец он убирает крылья и отступает, позволив посмотреть на дворец.

Да, это место мне хорошо знакомо. И даже дорожки в часто меняющемся парке лежат так, как я их помню. Но больше — ничего.

Выставив локоть, Элор мягко мне улыбается:

— Начнём с твоих людей?

— Да, — я кладу ладонь на его предплечье.

Элор ведёт меня к башням по знакомому-знакомому мне пути.

Его квадратная чёрно-белая башня нравится мне больше красно-чёрного круглого жилища его младшего брата. Я разглядываю каменные стены, отсвечивающие солнцем глазницы окон. В памяти всплывают образы разноцветных гостиных, спален… Любовницы Элора. Там жили и любовницы Элора, но моя комната располагалась на самой вершине, рядом с его комнатой — в главенствующе-особом положении.

Причём получилось так из-за упрямства его младшего брата Арендара.

— Элор…

— Да?

— То, что ты подселил меня к себе. Ты себе это объяснял тем, что нельзя уступать Арендару, поэтому ты должен сделать наперекор его капризу?

Элор утвердительно хмыкает:

— Да, это было отличное объяснение. Правда, никого другого ко мне бы Арен так не подселил. Никакими капризами. Но объяснение было замечательное!

Повернув по дорожке, мы обходим стену живой изгороди с маслянистыми плотными листами. Ажурная сфера-беседка на ножке оказывается чуть в стороне, и теперь нам с Элором открывается вид на гоблинскую статую Валерии в короне из гнилушек. Это несуразное и полнящее её буро-зеленоватое творение из болотных ингредиентов странно смотрится в ухоженном императорском парке. Но почему-то мне кажется очень правильным: эта вскинутая вверх рука и гордый вид статуи напоминает склонность Валерии к некоторой… юношеской патетике.

Дальнейшее продвижение по дорожке смещает нас всё правее, и наконец мы видим стоящего возле статуи Арендара в чёрном бархатном халате с золотым поясом и узорами по подолу. Арендар держит жёлтый зонтик над прудиком в основании статуи.

Едва уловимое изменение напряжения руки Элора и ритма шагов указывает на его настороженность.

Арендар тяжко вздыхает, созерцая что-то в тени зонта, чёрные кудри подрагивают на лёгком ветерке, как и золотая кисточка пояса.

Никакой обуви на Арендаре нет.

Наконец, краем глаза он замечает нас и поворачивает голову. Снова вздыхает, но зонтик держит.

Мы подходим всё ближе.

Теперь можем заглянуть за бортик пруда: Арендар держит зонт над лягушками.

— Выполняешь спецзадание Валерии? — весело интересуется Элор.

— Да, — обречённо признаёт Арендар. — Ей жарко на солнце, и она вдруг подумала, что лягушкам тоже жарко. Ну и вот… — Он дёргает зонтом.

— У них же домики.

— В домиках тесно.

— Почему бы не сделать навес? — интересуется Элор как можно серьёзнее, хотя очевидно, что по причине беременности никакой другой способ навести тень на лягушек Валерии не показался приемлемым, поэтому-то наследник империи, дракон с денеей жарится на солнышке с зонтиком для лягушек.

Арендар выдаёт совершенно серьёзно:

— Лере нравится статуя в таком первозданном виде. И она переживает, что у лягушек от резких перемен среды обитания случится стресс, и они перестанут петь, а Лере нравится, как они поют.

— А-а, — тянет Элор, сдерживая смех. — Ей в голову не приходило, что у лягушек может случится стресс от того, что дракон неотрывно смотрит на них таким жутким взглядом?

— Ничего у меня не жуткий взгляд! — возражает Арен поспешно.

— Поставили бы гвардейцев, — предлагает Элор.

— Гвардейцы слишком большие, у лягушек будет стресс.

— А если кого-нибудь из садовников?

— Вдруг они недостаточно ответственные, — уныло поясняет Арендар, видимо, тоже пробовавший этот аргумент.

— Велларра поставить? — не унимается Элор.

— Вдруг он их подлечит и заберёт себе? Он же скучает без пациентов.

— Эрршам, наверное, слишком безответственный и сбежит на свидание? — Элор с трудом сохраняет сочувствующий вид.

— Угу, — кивает Арендар.

— А личные гвардейцы Валерии заняты другими важными делами?

— Каталог детской одежды изучают. Мужчины тоже.

— О, это надолго! Ты не представляешь, какая там прелестная милота: можно смотреть часами! — теперь в голосе Элора нет ни малейшего намёка на издёвку, только искренность.

— Знаю, что надолго, — подтверждает Арендар, глядя на млеющих в тени лягушек.

Пока они говорят, я внимательно его рассматриваю.

Знаю, что он мечтал выселить меня из дворца. И был весьма активен в попытках.

Знаю, что очень злилась, когда хлестала его по морде, отгоняя от Элора.

Знаю, что он раскрыл мою личность раньше, чем Элор.

И ничего не рассказал ему.

Мой пристальный взгляд не остаётся без внимания: от Элора расходится резкий колючий запах раскалённого металла. Арендар отступает, оставляя между нами зонтик.

— У меня денея, Элор, другие меня не интересуют! — напоминает Арендар. — Эм, Риэль, я больше не проваливаю под тобой землю, я же обещал, давай будем считать, что мы квиты. Если сильно хочется, можешь подо мной землю провалить.

— Зачем? — я склоняю голову набок, внимательно его разглядывая.

Его симпатичное лицо, разделённое стержнем зонта на две части, выглядит почти забавно. А золотые глаза похожи на глаза Элора, но при этом совершенно другие.