Секретарь

— Рэндом, — опять шепчу его имя, — Возьми меня, сейчас… — я, наконец, решаюсь…

Рэндом:

— Нет, это будет слишком больно, — неужели я отказываюсь? Я сошел с ума. Я же так его хочу. Я не могу причинить ему боль, просто не могу. Потому что он самый ужасный, самый замечательный любовник, какой у меня был. И я скорее взорвусь от желания, чем заставлю его еще раз кричать от боли. Он же все еще такой тесный, а я такой большой. Я же могу сейчас порвать его…

Шон:

— Рэндом возьми меня, — я не перестаю умолять, цепляюсь руками за его волосы, пытаюсь подтянуть вверх. — Рэндом, — сгибаю ноги в коленях, прижимаю их к груди, — Рэндом, я больше не могу… возьми меня сейчас… я хочу сейчас… сейчас тебя внутри, Рэ–эндом…

Рэндом:

Он тянет меня к себе. Я пытаюсь сопротивляться. Но не могу, я не могу не подчиниться его рукам. А как только я приподнимаюсь выше, мой член упирается в его зад.

— Шон… — судорожно выдыхаю я, замирая. В голове бьются две мысли: он не готов — я хочу его.

Шон:

— Давай же, — шепчу ему в ухо, когда он поднимается, ложится на меня полностью, я чувствую, что его член уперся мне в попку. Он не двигается, я беру инициативу в свои руки, чуть наклоняюсь вбок, ловлю его член, подставляю к своему отверстию и тихонько надавливаю им… — Давай же двигайся…

Рэндом:

Я больше не могу отказываться. И медленно втискиваюсь в него, стараясь хотя бы причинять не так много боли. Он такой горячий, такой тесный, такой желанный.

Шон:

— Ааа… — мое тело пронзает боль, на глазах сразу появляются слезы, я закрываю их, отворачиваюсь, непроизвольно сжимаю мышцы ануса, сопротивляясь вторжению, мое дыхание смешивается со стонами боли… Я знал, что будет больно, но не знал что настолько, возбуждение мое пропало, мой член обмяк… но я не говорю ни слова протеста…

Рэндом:

Я вхожу до конца. Боже, какой он тесный… Нет! Я чувствую, как каменеет тело в моих руках. Он тесный, но не настолько, он просто весь напрягся — ему больно.

— Расслабься, — шепчу я, поглаживая его. Я не двигаюсь в нем, позволяя привыкнуть к себе, надеясь, что боль утихнет.

Шон:

Он входит, мои ногти до боли впиваются в ладони, шепчет расслабься, Господи да я просто не могу расслабиться… так больно… Я больше никогда не буду этим заниматься… Моя голова на боку, глаз я не открываю, не двигаюсь, а только часто дышу… Поскорей бы это закончилось…

Рэндом:

Я не чувствую ответа. И его член совсем обмяк. И он все еще напряжен. Я осторожно выхожу из него и ложусь рядом, прижимаю к себе, глажу по лицу, груди, животу. Он сворачивается в клубочек. Я обнимаю его и шепчу:

— Не смей терпеть, дурачок. Не смей терпеть, когда тебе больно.

Я сдвигаю мягкие платиновые пряди, покрываю поцелуями затылок и шею.

Шон:

Я в ответ прижимаюсь к нему, мое тело слегка подрагивает, внизу тянет.

— А как же ты? — я начинаю рукой тянуться ко все еще стоящему члену, а губами к его губам, так хочется, что бы он поцеловал меня…

Рэндом:

Я так рад, что он не отталкивает меня после этой боли. Его губы тянутся ко мне. Я приникаю к ним, завладеваю ими, скольжу языком вглубь. И выдыхаю стон в его рот, когда ласковые пальчики прикасаются там, где остался только огонь. Я захлебываюсь стоном, когда они начинают скользить по мне.

Шон:

— Тебе хорошо? — отрываюсь от его губ, сжимаю его член и начинаю водить по ровному стволу вверх–вниз, смотрю на его реакцию, она меня полностью удовлетворяет, и я приникаю опять к его губам, но через некоторое время опомнившись спрашиваю.

— А который час? — я, кажется, потерял счет времени…

Рэндом:

Ну откуда мне знать, который сейчас час? И какое мне сейчас дело до времени, кода его руки дарят мне наслаждение, когда я вот–вот…

Шон:

Я продолжаю ласкать его рукой, уткнувшись ему в шею, водя по стволу, большим пальцем иногда дотрагиваюсь до головки, делаю все, чтобы ему было приятно…

Рэндом:

— Еще немного… — шепчу я, чувствуя приближение разрядки. Если бы он прикоснулся ко мне губами, если бы он лизнул меня своим язычком — я бы кончил немедленно. Но я не могу попросить. Это так глубоко во мне — не просить.

Шон:

Я вдруг вспомнил, что дверь не заперта, и сюда в любое время может войти кто угодно, я еще больше ускорил ритм движений, чувствуя его… он уже скоро…

— Ты как? Тебе приятно? Скажи что–нибудь? — хочу услышать, что ему приятно, когда я делаю это… ведь мне самому было потрясающе хорошо с ним…

Рэндом:

Он торопится, сбивает ритм. Его нетерпеливая рука причиняет боль. Что–то не так. Что–то изменилось в нем. И запах. Он теперь пахнет тревогой… Я отстраняюсь, отодвигаюсь от него.

— Что–то не так… — это все, на что меня хватает.

Боже, как мне плохо. Он измотал меня. Сколько же времени прошло? Сколько времени я сгораю в этом костре и не могу сгореть? Я поднимаюсь с пола, подбираю свою одежду. Боже, как мне плохо…

Шон:

Что случилось? Я не могу понять… он вдруг отстранился, собирает свою одежду…