Секретарша

Поля смотрела на начальника как зачарованная, понимая, что попадает под власть чего-то гипнотического. Возможно, так на нее действовал его взгляд, а может, голос, но скорее всего, все вместе: то как он вел себя, удивляя и настораживая. Она все еще продолжала ожидать взрыва, все меньше понимая, что же сейчас происходит.

Собственноручно он обработал ее рану перекисью, действуя даже не аккуратно, а как-то ласково, бережно. Сердце Поли замирало временами, но вовсе не от боли (она вообще не чувствовала его прикосновений во власти самых противоречивых эмоций), а от чего-то совершенно непонятного и незнакомого ей.

В тот момент, когда Максим Станиславович распаковывал пластырь, дверь в приемную распахнулась. Кто пришел, Полина не знала, с ее места дверь не была видна, но сразу же раздался голос начальника:

— Закрой дверь и зайди позже!

Он смотрел на дверь и того, кто там молча стоял, совсем не с таким выражением, что за секунду до этого на нее. И дверь тихо прикрылась, а взгляд начальника с быстро затухающей в нем строгостью вновь обратился на нее.

— Не больно? — спросил он и приблизил губы к коленке, легко подул на ту, отчего по коже Поли пробежали мурашки.

Лейкопластырь наклеивал так же нежно, разглаживая тот пальцами, стараясь не касаться кожи, но ненароком задевая ту.

— В обеденный перерыв я свожу вас в магазин, за колготками, — выпрямился он. — А сейчас пора приступить к работе. Надеюсь, рана вас не сильно беспокоит.

— Не беспокоит, — нашла в себе силы ответить Полина, хоть горло и сжимал какой-то спазм. — Максим Станиславович! — окликнула она, когда он уже находился возле двери в свой кабинет. Молча оглянулся, глядя на нее с вопросом в глазах. — Спасибо вам! — с чувством произнесла.

— Не за что. Вы бы сделали то же на моем месте, — и скрылся в кабинете.

Поля еще какое-то время продолжала сидеть на стуле для посетителей, пытаясь собраться с мыслями и глядя на разобранную аптечку. Сегодня у него получилось удивить ее, сильно. Ведь совсем не этого она ждала от своего грозного босса.

ГЛАВА 4

Макс

— Что это такое?

Макс смотрел ей в лицо, хоть взгляд так и тянуло опуститься пониже. Гораздо ниже, если быть точнее, в район ее коленки, которую он сегодня старательно лечил.

Странное чувство он испытал сегодня, заклеивая пластырем ее рану и сосредоточенно избегая касаний кожи. На миг показалось, что делает он это не первый раз и именно с ней. Но это же нелепица какая-то!

Далась ему ее коленка! Особенно, когда эта… пытается установить тут свои правила. Нет никто, без году неделя, временная личность, а туда же.

— Что именно, Максим Станиславович? — невозмутимо так поинтересовалась, что его внутренне передернуло, а внешне возникло желание разораться.

Если так и дальше пойдет, то вскоре он станет ходячей истерикой. Вот и на Влада сегодня с утра пораньше спустил собак. За то что приперся в приемную не вовремя. Ну конечно, он же был занят ее коленкой! Да и не в коленке дело, а в том, что юрист его за два дня побил все рекорды посещения его кабинета. Медом тому тут, что ли намазано?

— Это! — ткнул он в поднос.

— Ваш кофе, — удивленно взлетели ее брови.

— Я не про это, а про это, — палец его переместился к изящной металлической вазочке с конфетами и несколькими печеньями.

— Конфеты и печенья к кофе.

— Вы мисс очевидность? Или миссис?..

А это он зачем спросил? Ему-то какая разница, замужем она или нет! Разве что, он сегодня мистер «глупые вопросы».

Новая секретарша решила проявить смекалку и оригинальность, заменив привычные карамельки, которыми потчевала его ежедневно Галина Ивановна, на должно быть, изысканный шоколад в разноцветной фольге и печенья в форме цветочков (оставалось надеяться, что пекла те она не сама, этого ему только и не хватало!).

— Максим Станиславович, вы снова забываетесь, — нахмурилась она, но даже на полутон не повысила голос.

Удивительная выдержка! Где такому учат, не спросить ли адресок? Потому что его выдержка в последнее время явно дает сбои. Как вот сейчас, например.

— Вы так считаете? — усмехнулся он. — А вы? Не кажется ли вам, что подобное, — кивнул он на вазочку, — излишнее? Мы тут работаем, а не занимаемся чревоугодием.

— Мне кажется, что вы обращаете внимание на пустяки, — улыбнулась она, и Макс даже растерялся, хоть и старательно не подал вида. — И от карамели портятся зубы. Не хотите же вы к пятидесяти годам заиметь полный рот протезов. Кроме того, к вам постоянно приходят гости, их тоже неудобно угощать сосачками.

— Чем? — аж поперхнулся он. Надо было ей ляпнуть это слово именно тогда, когда он решил глотнуть кофе.

— Сосачками. Карамельки без начинки с разными вкусами. Вы такие в детстве не ели? — еще шире растянула она губы в улыбке. — Лично я ела и постоянно получала за это нагоняй от мамы.