Секретарша бандита

Перед глазами все еще плывет. Я с трудом различаю силуэт женщины в униформе, что прикладывает к моей щеке что-то холодное. С еще большим трудом разглядываю картины на стенах, напольную вазу — настоящий артефакт, дубовый письменный стол с лава-лампой, широкое кресло, камин, в котором потрескивают дрова. Оттуда тянется жар — согревающий, убаюкивающий.

— Сколько пальцев вы видите? — спрашивает у меня женщина, мелькнув перед моим лицом рукой.

— Три, — отвечаю хрипло.

Она поворачивается через плечо и кивает.

— Иди! — велит ей Ризван.

Женщина кладет мою ладонь поверх пакета со льдом на моей щеке, встает, копошится с подносом и уходит. Как только за ней захлопывается дверь, Ризван грузно поднимается с кресла.

В его карих глазах отражается каминный огонь. Будто черти жонглируют факелами. Угловатые черты лица очерчиваются тенями, делая его еще более пугающим в своей агрессивной красоте.

Ленивым шагом он подходит к изножью кровати и останавливается, широко расставив ноги и продемонстрировав мне пистолет. Оружие сверкает сталью, когда Ризван проводит пальцем вдоль ствола.

— Суток не прошло, как ты в моем доме, — начинает он. Пока без намека на враждебность. — А я уже из-за тебя убил своего человека.

От воспоминаний у меня внутри все сжимается. Он действительно хладнокровно и бездумно застрелил парня, которому лично велел изнасиловать меня. Ризван не просто опасен. Он сумасшедший. Никогда не знаешь, что придет ему в голову в следующий момент.

— Я сожалею, — произношу я и морщусь от пульсирующей боли в виске.

Тот парень, что получил за меня пулю, хорошо приложил мне слева.

— Еще один с кровопотерей отправлен в больницу. Предполагаю, с хреновиной он распрощается.

Теперь я морщусь от грязных словечек, столь любимых Ризваном. Он и правда человек-загадка. Смотришь и видишь солидного мужчину, джентльмена. Начинаешь с ним разговаривать — вполне адекватный, воспитанный. Но малейшее раздражение — и он превращается в монстра, ублюдка, машину-убийцу.

— Как ты будешь восполнять мою потерю?

— Потерю члена твоего человека? Вы были любовниками? — осмеливаюсь сыронизировать я.

Ризван стискивает зубы. Делает шаг в сторону, медленно обходит кровать и коленом упирается в матрас. Потянув за край одеяла, стягивает его с меня, любуясь, как ткань ползет по изгибам моего тела, описывает их, обнажает. Откидывает одеяло в сторону, и я, бросив пакет со льдом, машинально прикрываю себя руками.

Глубоко вздохнув, Ризван ведет дулом холодного пистолета по моему животу, спускается к лобку, огибает его и утыкается промеж ног.

Меня пронзает молнией, и наши взгляды встречаются. Мой — растерянный, испуганный. И его — хищный, кровожадный.

Щелкнув откуда-то взявшимся складным ножом, он неторопливо заносит лезвие под резинку моих трусиков и разрезает ее легким жестом. То же самое проделывает с другой стороны и откидывает нож на другой край кровати. Мое белье летит на пол.

Свободной рукой Ризван упирается в подушку у моей головы, а пистолетом в другой разводит мои бедра. При этом он пристально смотрит мне в глаза. Упивается страхом в них, трепетом. Насыщается. Ловит дешевый, гадкий кайф.

— Тебя когда-нибудь трахали стволом? — спрашивает хрипло, как-то утробно.

Господи, неужели у меня на лице не написан ответ? Или я похожа на потаскушку с трассы?

Дуло упирается прямо в мою вагину, отчего я напрягаюсь. Сама мысль, что Ризван пытается вогнать в меня очевидно заряженный пистолет, сводит судорогой тело и разум.

— Без резинки нет, — выдыхаю я, хватаясь за любую возможность затормозить его.

Уголок его губ приподнимается. Возле глаз собираются морщинки. Смеется надо мной. Издевается.

Чувствую, как пистолет медленно входит в меня. Туго. Жестко. Я ведь совсем сухая.

— Не хочешь его? — шепчет Ризван.

— Не сейчас. Голова болит.

Раз ему нравятся игры, я буду подыгрывать.

Он чуть склоняет голову. Изучает меня взглядом. Сканирует. Решает головоломку. Ищет подвох.

— Тогда, может, отсосешь ему? — Он вынимает из меня пистолет и подносит к моему лицу. Проводит нагретым дулом по моей щеке и склоняется еще ниже. — Он зрелищно кончает.

Псих. Самый настоящий. И глаза бесноватые. Озабоченный извращенец. Малой кровью не отделывается.

Нет, его нельзя в полицию. Откупится. Его только смерть остановит.

Я шарю рукой в поисках пакета со льдом, чуть приподнимаю голову и вижу блестящее лезвие ножа. Если перевернусь и сяду, то дотянусь до него. Ризван даже понять ничего не успеет, как вгоню в его шею.

— Я настоящие члены люблю, — отвечаю, отодвигая от себя пакет. — Мужские. Огромные. С крупными яйцами.

Он скалится, обнажив белоснежные клыки. Будто ждал этого ответа. Когда сама призову его. Невольно позволю трахнуть меня.

Подхватывает меня за талию, пистолетом больно упершись в ребра, заваливается на кровать и усаживает меня сверху.

Нож оказывается совсем рядом. Не думая, кидаюсь за ним, хватаюсь за рукоять и подношу к шее Ризвана. В этот же момент дуло пистолета упирается в мой лоб.

Мой хозяин улыбается еще шире. В его глазах загорается пляшущий в опиумном танце блеск.