Секретарша генерального (СИ)

Он тут же, словно получив от меня зеленый свет, облапал своими широченными ладонями везде, где достал, а, учитывая его габариты, достал он много где, отвечая на мой поцелуй не менее напористо и жарко, моментально перехватывая инициативу, поглощая все невольные стоны, вздохи, не давая даже глоток воздуха сделать. Голова закружилась сразу. Поэтому поверхность рабочего стола под спиной была очень даже кстати. Блузка, тоскливо задребезжав пуговками, распахнулась, и гоблин на полсекунды застыл, даже дыхание, кажется, задержал, разглядывая мою грудь в скромном по покрою, но не по цене бюстгальтере. Пробормотал что-то вроде: "Нереально, бл*, быть не может...". И неожиданно мягко прихватил губами сосок прямо через кружевную ткань. 

И тело мое словно только этого и ждало, чтоб сойти с ума. Потому что удовольствием прострелило буквально до кончиков пальцев. 

Я выгнулась, не в силах терпеть происходящее, и обхватила своего противника ногами, прижимая к себе, приказывая быстрее разбираться уже со всем остальным, ведь ждать дальше абсолютно нереально! 

Низ живота уже даже не сводило, как в самом начале, когда только увидела бешеного быка, раздувающего ноздри, в дверях приемной. Нет, там все пульсировало, горело, молило его внимания с такой силой, что, казалось, если прямо сейчас он что-то не сделает, я с ума сойду. Умру просто. 

И он понял мой голод, опять выругался, но у меня не было сил и желания делать ему замечания на эту тему. Какие замечания? Какие ругательства? У тебя не тем занят рот! Быстрее! Быстрее! 

Похоже, что-то из этого я ему все же прохрипела, потому что в следующее мгновение уже проехалась спиной по гладкой поверхности стола к краю, а еще через секунду закричала от невозможной, полной, острющей до боли наполненности! Мама моя!  Совершенно забыла, насколько он огромен! Насколько он тяжел! 

Я запрокинула руки за голову, цепляясь за край стола, чтоб получить хоть немного устойчивости, потому что меня, как игрушку , просто дергали по всей поверхности вперед и назад с такой бешеной силой, что, казалось, еще чуть-чуть и не удержусь, слечу вниз. Само собой, никуда бы я не слетела, кто бы мне еще позволил, но, когда ухватилась, стало легче. И к тому же появилась возможность смотреть на своего любовника. 

И это было зрелище! От одного него можно было кончить! 

В расстегнутой  белой рубашке, с темной порослью на груди, невероятно огромный и крепкий, как бык, налитой сплошными мышцами, он не останавливался ни на секунду, скользя руками по моему распластанному телу, изучая его, выстраивая так, как ему хотелось. Его взгляд то упирался в мои искусанные, раскрытые в стоне, губы, то в подпрыгивающие в такт его движениям груди, то ниже, туда, где он соединялся со мной, и в эти моменты движения были особенно резкими и сильными, а я уже не стонала, а кричала. Мне впервые было абсолютно наплевать на то, что подумают сотрудники, которых в этот ранний час принесет в офис, что решат уборщицы, наверняка уже моющие полы в коридоре на этаже. Все это не имело никакого значения для меня в тот момент. Только мое пульсирующее все сильнее желание, только яростные движения внутри, только этот невозможный, грубый, бесцеремонный мужчина, наконец-то показавший свою суть и сделавший то, чего так сильно хотел все эти годы. Чего я , оказывается, так сильно хотела. 

Я, чувствуя приближение желаемого взрыва, сильнее сжала своего любовника ногами, забормотала: "Быстрее, быстрее, ну же, быстрее!", но в ответ получила неожиданное:

- Нехер командовать здесь, кошка царапучая!

А затем неожиданная пустота внутри меня, вызвавшая почти болезненное ощущение разочарования, резкий переворот, и вот я уже стою коленями на столе, неимоверно широко расставив ноги, практически приняв позу лягушки из так любимой мною йоги, а гоблин врезается со всего размаху сзади, вызывая во мне новые крики. Потому что так сильнее, и острее, и понятное дело, что надо держаться, но можно про это не беспокоиться, меня очень ловко и сильно нанизывают на здоровенное орудие пыток, иначе и не назовешь этого его зверя. И  могла ведь кончить быстро и сладко, а теперь, после такой яростной атаки, кончала долго и ослепительно  до болезненности. И хорошо, что он поймал момент и, наклонившись, не прекращая своих бешеных движений , закрыл мне рот ладонью, потому что на мой крик точно бы сбежались все этажи, с первого по пятнадцатый. 

Он кончил следом, еще несколько раз ударив  в меня с такой мощью, что руки соскальзывали  с края стола, а уцепиться я уже  была не в состоянии, не было сил, навалился  на меня и какое-то время просто дышал мне в волосы. А затем медленно вышел, так же медленно потянул меня, развернул и усадил лицом к себе. 

Убрал волосы с мокрой шеи, наклонился и мягко и нежно слизнул выступивший пот. 

- Сладкая какая, сладкая... - забормотал глупости, но мне в этот момент казалось, что он, по меньшей мере, в любви признается. 

А может, так оно  и было?