Секретарша на витрине. Двадцать пять странных историй из практики регрессионного терапевта

Его первая жизнь на Земле — первобытный человек, охотящийся в джунглях. Он абсолютно наслаждается ошеломляющей силой своих телесных инстинктов. Он чувствует себя наполненным огромной энергией, которой никогда раньше не знал. В детском энтузиазме он не успевает вовремя остановиться и падает с обрыва.

Затем клиент получает какие-то смутные, смешанные впечатления, которые он ощущает как несколько примитивных жизней. Следующее чёткое впечатление — жизнь в Афинах. Он видит Парфенон. Теперь он хочет чего-то более цивилизованного. Он торговец, но интересуется философией. Жизнь, полная мыслей, но также с неким ощущением, что есть ещё что-то, нечто, что он упускает.

Эмоции, вот чего ему не хватает. Тогда, в следующей жизни он — женщина. Внебрачный ребёнок, которого после небольшого торга допускают до своего рода местного двора. Она удачно выходит замуж, но её муж узнаёт, что она на самом деле его не любит (читай: имеет любовника) и изгоняет её с ребёнком. Она оказывается в деревне и ведёт простую жизнь, полную труда, однако очень счастливую. Она умирает, наполненная множеством эмоциональных впечатлений, которые испытала.

Затем опять какие-то смутные впечатления эмоциональных жизней. Следующая жизнь, которая перед нами предстаёт, — буддийский монах, желающий выйти за пределы эмоций. Он достигает сатори (просветления).

Мой субъект (теперь назовём его правильно) умолкает в кресле, и тишина теперь заметна во всей группе. Он дышит спокойно и особенно глубоко. Когда монах умирает, то чувствует, что поднимается выше, чем в прошлый раз, и оказывается в идеальном состоянии. Он описывает себя, без тени скромности или нескромности, как просветлённого Будду. Тишина становится глубже и дольше.

По прошествии некоторого времени в глубоком молчании я задаю заземляющий вопрос.

— Как долго вы там провели в земных годах?

— Сто, двести лет.

Я и раньше слышал, что когда человек чувствует полную свободу в том, воплощаться ли ему снова или нет, наступает период между жизнями около двухсот лет. Так что ответ звучит правдоподобно.

— Что заставляет вас вернуться?

— Мне не хватает какой-то глубины. Мне не хватает в эмоциях более глубокого слоя.

Он возвращается как девушка-японка. Она симпатичная и пользуется большим вниманием у молодых мужчин. Она добра ко всем, но выходит замуж за человека, к которому стремится её сердце.

Во время свадьбы её закалывает ножом в грудь молодой человек, который, по-видимому, был от неё без ума, неверно истолковал её доброту, и теперь мстит за то, что почувствовал себя преданным. Она умирает в глубокой боли, удивлённая тем, что как мало она, по-видимому, понимала о более глубоких эмоциях.

Ещё одно смутное впечатление, и клиент попадает в Англию XIX века. Он пастор, дослужившийся до епископа. По-видимому, англиканская церковь. Он много работает и усердно учится, сравнивает версии Библии и изучает богословские и философские труды.

Когда он тяжело заболевает, он так и не продвинулся в поисках глубины. На больничной койке его навещают главы церкви и представители аристократии. Он ценит такую признательность, но его сердце она не трогает.

Затем, на смертном одре его посещает какой-то странный проповедник, старик, на которого церковный истеблишмент смотрит косо. Проповедник не отвечает на его вопросы, а кладёт руку на грудь епископа в том месте, где тот был ранен ножом, когда был японкой. Тогда прорываются чувства и инсайты. Он умирает глубоко тронутым. В сессии это нежданный катарсис, тело мужчины извивается от эмоций, особенно после того, как он узнаёт в том старом проповеднике своего нынешнего учителя дзен.

Но, по-видимому, он может пойти ещё глубже. Он возвращается как японец, в жизни непосредственно перед нынешней. Он становится солдатом и достигает офицерского звания на японском военном корабле. Вторая мировая война. В корабль попадает торпеда, и хотя он выживает, сотни его людей погибают. Он испытывает глубокую ответственность, глубокую связь и глубокое чувство вины.

Позже он в самолёте, который сбивают, и он чувствует, что заслуживает смерти.

Теперь он снова японец, терапевт, всегда стремящийся познать более глубокий смысл человеческой жизни.

Я позволяю ему персонифицировать жизни, которые он прожил, и разместить их по кругу. Буддийский монах стоит прямо напротив, спокойно глядя ему прямо в глаза.

А как себя чувствует инопланетянин? Очевидно, ему было не трудно здесь воплотиться. Обычно история бывает совсем другая. Но нет, он очень доволен. Он приобрёл гораздо более богатый опыт, чем если бы остался там, в космосе. Он глубоко благодарен.

Был ли это действительно несчастный случай или за этим был таки какой-то план?

Инопланетянин низко кланяется: это был шанс.