Секретная авиашкола. Немецкий учебный и испытательный авиацентр в СССР 1925-1933 гг.

По советским меркам курсанты очень вольно вели себя и в самой авиашколе. Многое в их поведении не вписывалось в принятые в СССР отношения между подчиненными и командирами. Про «отдых» в казино в этой главе уже говорилось, но это был не единственный пример курсантской «вольницы», сложившейся в немецком авиацентре. Типичным розыгрышем «юнгмеркеров» было ночное «тушение пожара», в ходе которого на командный состав школы из пожарных шлангов было вылито немалое количество воды. Кроме этой шутки, в школе возникла традиция брить голову наголо после первого учебного воздушного боя[130]. Считалось, что только войдя в ряды так называемых «бильярдных шаров» курсант становился полноценным членом коллектива.

Немецкие яхты на реке Воронеж

Озорство «юнгмеркеров» принимало порой и небезобидные для сталинских времен формы. Чтобы позлить «коммунистов», молодые немецкие летчики привозили из Германии сигареты с фашистской символикой и названиями. Пачки таких сигарет вызывали резкую реакцию у советских граждан… Одним словом, в начале 1930-х годов причин для недовольства поведением немцев в Липецке у командования 38-го авиаотряда всегда было предостаточно.

Начавшийся мировой экономический кризис имел катастрофические последствия для Германии: многие предприятия обанкротились, страна шла к фашистской диктатуре. Все это не могло не отразиться на немецкой авиашколе в Липецке. В 1931 г. закрылся Дармштадский банк, вкладчиками которого являлось большинство немцев 4-го авиаотряда. Ситуация усугублялась тем, что некоторых германских летчиков руководство рейхсвера решило вернуть на родину, где свирепствовали безработица и инфляция.

«Биллиардные шары» 1932 г. Среди них будущие асы люфтваффе Лютцов, Радуш, Траутлоф

Все это вызвало критику германского правительства. В авиацентре усиливались профашистские и даже прокоммунистические настроения. Так, инструктор Больман агитировал за нацистскую партию, но некоторые его коллеги в сложной для Германии ситуации были бы не прочь использовать советский опыт. «Среди «друзей» только и слышны разговоры о тяжелом положении в Германии и о том, кто может спасти положение. Некоторые высказывают явное недовольство политикой Брюнинга и полицейским террором (фон Принце, Блюмензат, Ратье). Помощник Начальника Школы Фейт в разговоре высказался, что спасти положение Германии может только коммунистическая партия, влияние которой сейчас очень большое, несмотря на все запреты правительства Политику Советской власти одобряют в том смысле, что здесь нет безработицы и что компартия является единственной в Союзе правящей партией. В общем, настроение у «друзей» подавленное и все в выжидательном положении. Отношение к нам со стороны «друзей» можно считать вполне нормальном, но в то же время чувствуется некоторое заискивание», — пишет начальству Томсон[131].

Многим преподавателям из команды Штара было жаль покидать Липецк, оставляя авиашколу, на создание которой они потратили столько сил и времени. Отправляемый в Германию начальник истребительной группы Шёнебек признался Томсону, что «он с великим удовольствием остался бы в России, так как питает особую симпатию к Советскому Союзу».

У немецких преподавателей и курсантов были и чисто профессиональные причины для недовольства. Многие новые разработки липецкого авиацентра по применению военной авиации в боевых условиях престарелые высшие чины рейхсвера не могли оценить. От преподавателей курсанты знали об этом. Во время своего обучения в Липецке они на практике могли проверить новые приемы бомбометания и ведения воздушного боя, поэтому тоже становились горячими сторонниками всего нового.

Гнев «юнгмеркеров», закончивших курс обучения в Липецке, вызывала и сложившиеся в рейхсвере практика отправки подготовленных летчиков на службу в пехотные части, хотя пилоты должны были продолжать совершенствовать свои навыки. Видимо, все это заставило Лютцова сделать следующую запись в дневнике: «ужасные вещи происходят. Во главе немецкой авиации стоят, большей частью, старики с военным прошлым, которые не хотят верить в то, что все уже давно устарело. Обучение специалистов, которые должны уметь обращаться с новым оружием, несовершенно. Постоянно приходят новички, которым нужно время, чтобы войти в курс дела… Все надежды на Ешонека (Ганс Ешонек — один из создателей люфтваффе; два месяца обучался в Липецке вместе с группой Лютцова. — Авт.): может быть, он наведет порядок, и нам не придется опираться только на свой опыт, полученный за эти полгода. В противном случае мы все забудем: истребительная авиация не может топтаться на месте»[132].