Секретная должность агента Рейли

Впрочем, Рейли хотел верить, что интервенция решит русский вопрос в пользу тех, кто остался верен союзническому долгу. Таких было гораздо больше, чем большевиков, но беда в том, что они оказались разобщены и не организованы политически. Впрочем, у Антанты есть люди и силы, чтобы исправить и это упущение.

Он, несмотря на британский паспорт и еврейские корни, все-таки чувствовал себя по большей части русским и очень хотел возрождения старой доброй России.

Успокоившись, Рейли отправился в спальню, где его уже поджидала в полудреме белошвейка Лидочка.

В сентябре британский агент следил за делом Локкарта и злоключениями других дипломатов, обвиненных Советами в заговоре против Советской власти. И чем дальше шло дело, тем более оно походило на плохо подготовленный спектакль. Большевики в попытках опорочить дипломатические службы стран Антанты, старались вовсю. Откуда-то пошла информация, что организаторами заговора являются послы Англии, Соединенных Штатов и Франции.

Большего абсурда придумать было нельзя. Посла Великобритании в России просто не существовало. Линдлей имел более низкий ранг — поверенный в делах и находился далеко от Москвы, за линией фронта в Архангельске. Там же были послы Франции и Соединенных Штатов. Никакой связи с соотечественниками на территории Советской России они не имели. К тому же американец Френсис серьезно болел, и врачи настаивали на скорейшей операции.

Конечно, в Москве оставались сотрудники консульских служб стран Антанты и даже некоторые офицеры военных миссий. Но все они не были послами. Следовательно, ложь укрывалась уже в самом названии дела.

Локкарта, как известно, представлявшего всего лишь коммерческую миссию и формально даже не являвшегося дипломатом, пресса подняла до ранга консула и объявила его организатором провалившегося заговора. Настоящие идейные вдохновители несостоявшегося восстания латышских стрелков так и остались в тени. Кроми был убит, защищая на лестнице посольства территориальную целостность Соединенного королевства. Рейли, соривший деньгами перед латышами, исчез. А был ли он вообще британским агентом, чекисты точно не знали. У них в арсенале были только догадки.

Находка Берзиньшем на квартире любовницы Рейли злосчастной визитной карточки с московским адресом заговорщика привела к аресту нескольких русских. Точной связи между ними и Локкартом, конечно, не было, но то, что арестованные работали против Советов, стало очевидно. В конце 1918 года арестованные по делу предстанут перед судом, некоторые будут расстреляны, другие получат тюремные сроки, третьи окажутся оправданными. Среди них не будет ни одного подданного стран Антанты.

Британия в ответ на арест Локкарта бросила в тюрьму советского представителя Максима Литвинова и служащих его миссии. Ему грозила суровая расправа помимо либеральных законов Соединенного королевства. Большевики это поняли и пошли на уступки. Локкарт был обменен на советских представителей. Кадровым дипломатам стран Антанты, подозреваемым в заговоре против Советской власти, в октябре разрешили выехать из России. Вместе с ними страну покинула и большая группа граждан стран Антанты: коммерсанты, сотрудники общественных организаций, женщины и дети.

— Сидней Георгиевич, — Лидочка явно кокетничала, — вы обещали мне рассказать о себе.

— Когда-нибудь в другой раз, милочка!

— Ну почему?

— Видишь ли, голубушка, — Рейли взял белошвейку за руку, — есть такая английская поговорка: «Trust no one» и я ей всегда следую. Поверь мне, милое дитя, она меня никогда не подводила.

— Я не понимаю по-английски, — ответила Лидочка.

— Я переведу тебе, поговорка гласит: «Не верь никому».

— Но я не болтлива, — обиделась белошвейка, — я никому не назвала Ваше имя, хотя кое-кто усиленно спрашивал его.

— И кто же?

— Из домкома. Я сказала, что вы мой дальний родственник, инженер из Одессы, и звать Вас Соломон Кац.

— Умница, — похвалил Рейли, — но про Одессу упоминать надобности не было, они могут проверить, хотя найти в Одессе Каца, все равно, что в муравейнике булавку. Тем не менее, я очень благодарен за информацию. Вот тебе, детка, на сохранение сверток, там деньги, если вдруг когда-нибудь я не приду ночевать, распорядись ими по своему усмотрению, а пока мне надо уйти по делам.

Больше у белошвейки Рейли не появился.

Через неделю в городке Торнео на границе между Финляндией и Швецией в группе иностранцев, возвращающихся в Европу, был отмечен американский финансовый брокер по фамилии Райли. Он спокойно миновал контроль и на поезде отправился в Стокгольм. В его паспорте была виза, разрешающая выезд из Советской России. В написании фамилии агента пропала всего одна буква «е». Но теперь это был уже совсем другой человек.