Секретная должность агента Рейли

— Какие будут указания насчет военной миссии? Граф де Люберсак, один из наших офицеров на службе большевиков, будучи проездом в Вологде, сообщил, что Красная армия уже кое-где ведет бои против немцев. Сопротивление им будет нарастать. Он вместе с капитаном Садулем уверен в правильности этой политики. Впрочем, — де Робиен сделал паузу, — граф хитер и имеет репутацию известного лжеца. Я бы ему не доверял. Вспоминаю, как в ноябре прошлого года он докладывал о том, что на фронте благополучно, а в это время там всё уже рушилось, — заметил секретарь посольства.

— Да, да, припоминаю этот случай, и опять в центре событий капитан Жак Садуль, — недовольно сказал Нуланс, — я же просил как-то нейтрализовать его влияние.

— Как? Мы здесь, а он в Москве со всеми связями и знакомствами. Пока большевики будут обещать войну с немцами, позиции Садуля и ему подобных неуязвимы.

— Порой мне кажется, что мы рубим сук, на котором сами же сидим, — недовольно пробурчал посол Нуланс.

Его политическая идея, и, самое главное, — закулисная борьба с набирающей влияние Америкой только начинали реализовываться. Он должен был сосредоточится на главном. В конце концов, что могут сделать несколько французских офицеров с этой толпой бывших военных, которые уже никогда не станут полноценной дисциплинированной армией. Разложение не имеет обратного хода. В этом он ежедневно убеждался, наблюдая русских солдат здесь, на Вологодском вокзале.

Апрель 1918 года в новой столице Российской Советской республики Москве выдался на редкость насыщенным на события. Завершился переезд из Петрограда Советского правительства, была ликвидирована боевая анархистская организация «Черная Гвардия». В страну прибыл посол Германии граф Мирбах.

Это означало начало признания власти большевиков в государствах союзных и зависимых от немцев. Произошло и еще множество разных, менее видных со стороны, но также важных для страны событий.

В суматохе первых недель после переезда, большевистское руководство как-то не сразу осознало отсутствие в столице дипломатического корпуса стран Антанты. Рядом были только консульские работники и лояльные большевизму иностранцы, с которыми, как тогда казалось большевикам, и нужно выстраивать отношения.

Британец Локкарт, американец Роббинс, француз Садуль всем видом показывали, что дело именно так и обстоит, что вопрос о замене официальных представителей в принципе решен.

Французский посол Нуланс не смог выехать из России, теперь он сломлен и вынужден идти в фарватере политики американцев.

Американец Френсис добровольно обрек себя на политическую изоляцию в Вологде, официальных английских дипломатов в стране нет. Остальные представители европейских стран в масштабах мировой политики — не в счет. Остаются только они, пока неофициальные лица, но это вопрос времени.

Нарком иностранных дел Чичерин как-то сказал Роббинсу:

Было бы желательно, чтобы полковник имел какой-то дипломатический чин, консула, например, тогда контакты между нами имели бы официальный характер.

С этого момента Роббинс только об этом и думал. Конечно, он уже давно мечтал заменить на дипломатическом посту посла Френсиса и размышлял о его скорой отставке, для чего информировал Вашингтон о недальновидной политике посольства, необходимости скорейшего фактического признания Правительства Ленина и установления с ним коммерческих отношений.

— Затем, — настаивал Роббинс, — придет время и официальному вручению верительных грамот.

Нечто подобное говорил и писал в Лондон Локкарт. Он уже видел себя первым официальным послом Соединенного королевства в Советской России.

Садуль больше увлекался строительством вооруженных сил Советского государства и на дипломатические лавры не претендовал. Но среди этой тройки, только он по-настоящему разделял идеалы коммунизма.

Локкарт, ратовавший в донесениях за признание правительства Ленина, руководствовался только прагматическими целями — стать первым Британским послом в Советской России. Большевики для него были удобными помощниками в достижении заветной мечты. Локарт, как и Роббинс, был всего лишь карьеристом, желавшим использовать подходящий момент.

Эти трое теперь уже в Москве снова собирались вместе и вели долгие разговоры о России. Основная мысль, которую отстаивал Садуль — укрепление Красной армии, возобновление военных действий с Германией и после первых побед требование признания Советского правительства.

Самым неприятным обстоятельством в этом проекте была неуступчивая позиция американского посла Френсиса. Садуль в отсутствие своего прямого начальника посла Нуланса еще в марте ездил к нему в Вологду и пытался уговорить миссурийца пересмотреть свое отношение к большевикам в случае возобновления ими военных действий против немцев. Его визит успеха не имел. Роббинс посещал Вологду с завидной регулярностью без каких-либо признаков изменения в официальной позиции Вашингтона. Френсис попросту начал отмахиваться от предложений главы Американского Красного Креста.