Секретная должность агента Рейли

О скандальном интервью Главы Американского Красного Креста, где тот именовал себя консулом Соединенных Штатов, он узнал из письма Мэддина Саммерса, генерального консула в Москве, чьи должностные обязанности были бесцеремонно попраны Роббинсом:

«Я постоянно сталкиваюсь с вопросом: Вы или полковник Робинс являетесь официальным представителем нашей страны. Я ни на минуту не могу согласиться, чтобы совершенно неофициальное лицо приняло на себя функции, которые Правительство считает принадлежащими моему учреждению».

— Каков фрукт! — сокрушался посол, — Конечно, Чичерину выгодно считать Роббинса официальным представителем Соединенных Штатов и постараться во всех делах игнорировать посольство, как будто его нет в России. Но это недальновидный ход.

Френсис хоть и сидел в провинции, но отлично контролировал ситуацию. В Вологду в особняк на улице Дворянской разными способами стекались потоки всевозможной информации. Наиболее важные сообщения привозили курьеры и специальные агенты. Для них в посольстве на втором этаже была выделена комната. Там курьер отдыхал, потом через черный ход выходил в сад, тропами пробирался на Желвунцовскую улицу и прямой дорогой направлялся к вокзалу, чтобы ближайшим поездом отбыть в направлении Москвы или Петрограда.

Сотрудники посольства трудились над шифровкой и дешифровкой почти сутками, информация день ото дня становилась все более важной. По всему было видно, в стране начинается гражданское противостояние. Масла в огонь подливал и Чехословацкий корпус, соединения которого, растянутые по пути в Сибирь, стали проявлять свои политические симпатии к антибольшевистским элементам и поддерживать их.

Френсис искренне не понимал, зачем Роббинс лезет не в свое дело, ведь это наверняка кончится для него плохо. Зачем называть себя консулом? В Москве есть генеральный консул, и это его прерогатива, — давать подобные комментарии прессе.

Полковнику сообщили, что в посольстве им недовольны и тогда он решил расставить все точки над «i».

30 апреля Френсису пришло письмо, отправленное три дня назад из Москвы. Роббинс, как ни в чем не бывало справлялся, есть ли необходимость для посольства в его услугах в Москве в связи с тем, что он планирует уезжать в Америку. Разумеется, он никуда не собирался, просто полковнику хотелось узнать реакцию первых лиц на его последние демарши.

Ответ посла не заставил себя ждать. «В Ваших услугах в Москве надобности нет» — писал Френсис.

Роббинс понял, что блеф не удался.

— Они хотят разбираться с большевиками без меня, не выйдет! — кричал он Локкарту, — Я напишу ему обо всём.

Полковник присел за стол, и вскоре на листе бумаги появились неприятные для Френсиса строчки: «Британцы с каждым днем все теснее сотрудничают с большевистским правительством, и благодаря этому становятся на первое место в их благосклонности».

— Я пошлю это телеграммой, — интригующе сказал Роббинс Локкарту, — пусть думают, что инициатива ускользает у них из рук.

— Мне лестно, что Вы так высоко оцениваете мои скромные усилия, — улыбнулся англичанин, — Кстати, полковник, по-моему, Вы должны извиниться перед господином Саммерсом по поводу того, что выполнили за него важную часть работы. Я слышал, что он очень обижен.

— Разумеется, — мрачно ответил Роббинс и в знак примирения я пошлю ему бутылочку великолепного «Кентукки Бурбона».

— Смотрите, полковник, напиток должен быть превосходного качества. Вот господин Френсис по нашим данным съел что-то не то и до того захворал, что чуть не отдал богу душу. — подмигнул Роббинсу Локкарт.

— Я лично прослежу, чтобы продукт был самой лучшей пробы, — ухмыльнулся Роббинс.

В этот момент Локкарт в отражении лампы увидел горбатый «индейский нос» полковника, и ему показалось, что «великий вождь» готовит для врагов отравленные ядом кураре стрелы.

— Кстати, как там наш дристун в Вологде, говорят, он почти поправился?

— Я должен послать ему телеграмму с сообщением, что мой отъезд из Москвы по ряду соображений откладывается, и я смогу навестить его в Вологде — подмигнул Локкарту Роббинс.

Друзья пожали руки и отправились по своим делам.

В канун русской Пасхи Генеральный консул Соединенных Штатов в Москве Мэддин Саммерс получил от полковника Роббинса в знак примирения бутылку превосходного американского виски. Подарок был передан с посыльным, и отказаться от него консулу не представилось возможным.

В тот же вечер после употребления виски Саммерсу стало плохо. Он промучился около суток и умер.

Врачи констатировали апоплексический удар. Молодой, ему не было еще пятидесяти лет, американский консул в одночасье ушел из жизни. Его организм отказался бороться с болезнью, как будто оцепенел.

Френсису принесли телеграмму о неожиданной кончине генерального консула уже 5, мая и он, несмотря на праздник и выходные дни, немедленно выехал в Москву.

Похороны были пышными, пришло множество народа. Оказалось, что скромный в общении консул, женатый на русской аристократке, был любим и уважаем в московском обществе.