Секретная карта

Они подошли ближе, но ничего обнадёживающего Келес не заметил. Рудники были расположены террасами; жилые дома прятались в глубине скал. По периметру огромного колодца расположились, словно шляпки гигантских поганок, крытые сводчатые здания, побольше и поменьше, служившие укрытиями. Возле самых больших укрытий в загонах стояли лошади и верблюды. Келес предположил, что во время бурь их тоже заводят внутрь.

Укрытия явно были построены из грязи и соломы, но укреплены по поверхности плоскими серыми камнями.

— Что это за камни, Боросан?

— Камни добывают ниже, в колодце. Они содержат примесь таумстона и впитывают магию. После шторма люди выламывают эти камни и продают их. Но это таумстон очень низкого качества, и он мало на что годится.

Он слегка пришпорил лошадь.

— Вперёд. У меня есть друзья на нижних уровнях. Мы отведём лошадей в конюшню, и они примут нас.

Моравен подал голос.

— Нижние уровни — лучшие?

Боросан кивнул.

— Во время бурь магия переливается через край запруды, но редко заполняет Колодец полностью. Нужно избегать ливней во время шторма, и лучше всего находиться как можно глубже. Опаслиноти, что бы вы о нем ни думали, вполне безопасное место.

Кирас, подъехавший к многочисленным следам, ведущим к городу, покачал головой.

— Не думаю, что так будет и на этот раз, Мастер Грист.

Моравен нахмурился.

— Что такое, Кирас?

— Эти следы ведут к самому большому укрытию. И я знаю, чьи это следы. — Кирас положил руку на рукоять меча. — Каким-то образом разбойники опередили нас.

Глава сорок восьмая

Двадцать седьмой день Месяца Тигра года Крысы.

Девятый год царствования Верховного Правителя Кирона.

Сто шестьдесят второй год Династии Комира.

Семьсот тридцать шестой год от Катаклизма.

Токайан.

Каксиан.

Джориму удалось убедить воина в золотой маске подождать, пока они отправят лодку за капитаном Грист. Тот, казалось, понял, что означает слово «капитан». Джорим отправил на «Волка Бури» лейтенанта Линор. Оставшиеся солдаты окружили «Лунного Дракона» и заняли оборонительные позиции, бросая подозрительные взгляды в сторону леса.

Джорим остался на берегу с великаном. Хотя тот и ответил без запинки на приветствие Джорима, его знание языка Наленира было отрывочным. Он представился как Зихуа и, по просьбе Джорима, начал называть наиболее общеупотребительные слова на своём языке. Джорим быстро узнал, что племя Зихуа называло себя «Аменцутль», весь их народ — «Каксиан», а он сам прибыл с южных границ, из Токайана. Команду «Лунного Дракона» отвели туда ради их же безопасности, — так как было известно, что поблизости бродят лазутчики вражеского племени Мозойан.

Джорим постепенно начинал разбираться в их языке. Суффикс «йан», к примеру, означал принадлежность к какому-то месту. Племя Мозойан происходило извне, — они были так же чужды этому народу, как турасиндцы — народам Империи. Джориму понравилось, что язык Аменцутль подчинялся определённому порядку. Это означало, что его будет проще выучить.

Не прошло и часа, как капитан выбралась на берег, а с ней — Йезол и Шимик, а также ботаник «Волка Бури». Зихуа поприветствовал её и разрешил оставить солдат на берегу. Он возглавил их небольшой отряд, и они двинулись вглубь леса. Зихуа, обратившись к Джориму, сказал, что они, без сомнения, могут не бояться шпионов Мозойян с такой хорошей охраной. Он взмахнул рукой, и из-за деревьев выступило около полудюжины молодых мужчин и женщин. Зихуа приказал им оставаться на берегу, якобы для того, чтобы «помочь» солдатам в случае надобности. Но обе стороны понимали, что эти люди — заложники безопасности прибывших с «Волка Бури».

Зихуа во все глаза глядел на Шимика, но, когда фенн поднял лапы и Йезол подхватил его на руки, словно ребёнка, недоверчивая озабоченность гиганта заметно ослабла. Он уводил Джорима, Энейду и Йезола все дальше в лес. Они сделали не более полудюжины шагов, и берег пропал. Они очутились в зелёном полумраке. К ним постепенно присоединялись все новые воины. Тропинка вилась между стволами огромных деревьев; золотистые мартышки и какие-то другие, более мелкие, обезьянки пронзительно кричали, прячась в густых кронах; спустившись вниз, чтобы посмотреть на путников, они снова мчались наверх, без умолку стрекоча.

Джорим и Энейда молчали, но мысленно Джорим вторил Йезолу, без конца бормотавшему: «О, боги, о, боги!». Эти слова слетали с его губ так часто, что вскоре Шимик принялся нараспев произносить: «Обо-гибо-гибо!». Фенн принялся точно так же подражать и голосам обезьян, — достаточно громко для того, чтобы их мохнатые преследователи смолкли и удивлённо склонили головы набок, услышав крики Шимика.