Секретная миссия боевого пловца

Сделав шаг в сторону, Хип присел, поднял две ветки лозы толщиной в руку, на которой висели маленькие черные сморщенные ягодки, пролез под ними и снова выпрямился. Осторожно втянул носом воздух и внимательно прислушался. Пахло сыростью, прелыми листьями, птичьим пометом. Кроме шороха листьев и щебета птиц, ничего постороннего слышно не было.

Два шага вперед, и снова остановка. Ветерок сменил направление и подул с северо-востока, как по солнцу определил Хип.

Втянув носом воздух, он, кроме запаха сырости, уловил запах сероводорода, марочного виски «Балантен» и французского дезодоранта.

«Странные запахи! Совсем не типичные для леса!» – только и успел подумать Хип. И, действуя на одних рефлексах, вернее, тело само среагировало, чуть присел.

Проволочная петля скользнула по голове, впилась в шею и с силой рванула назад. Прорезать кевларовую ткань рубахи гидрокостюма петля не смогла, но дернула с приличной силой. Хип сделал шаг назад, постаравшись действовать по принципу: «Иди, куда тянут! Хотя бы первое время!»

«Сзади трое!» – оповестил внутренний голос, и Хип моментально начал действовать. Скользящим движением он выхватил плечевой нож, закинул правую руку за свою голову и одним движением сунул плотному чернявому мужику, державшему струну двумя руками, в шею, чего тот явно не ожидал.

Второй, толстый мужик лет сорока, с рубленым обветренным лицом, в пятнистом натовском камуфляже, отскочил от Хипа, видимо, не предполагая, что он так опасен.

Захрипев, Чернявый выпустил струну из рук, чтобы успеть схватиться за собственную шею, из которой фонтаном била кровь.

Третий, узкоплечий блондин, с пилоткой под правым погончиком, затряс головой и, вытащив ТТ, выпустил в грудь Хипа три пули, которые отбросили боевого пловца в кусты.

«Вот сучонок! Три пули в грудь всадил! Наверняка одно ребро сломал, а может, и три! Надо сделать рубаху гидрокостюма со стальными или графитовыми, а лучше графеновыми вставками!» – пожалел себя Хип, чувствуя сильную боль в груди и привычно усилием воли ее блокируя.

По опыту, собственному и товарищей, Хип знал, что даже после тяжелейшего ранения тренированный боец может полторы-две секунды вести бой, и, не мешкая, метнул в Блондина нож, который по самую рукоятку вошел стрелку в грудь, заставив широко открыть рот в беззвучном крике.

Последний нападающий, Толстяк, вертя головой в разные стороны, медленно приближался к Хипу, сидящему на земле.

Толстяк опасливо посматривал на Блондина, лежащего, держась рукой за левую сторону груди, в которой торчал плечевой нож, по самую рукоятку погрузившийся в тело.

Хип повернул голову вправо и широко открыл рот и глаза, демонстрируя степень крайнего удивления. Толстяк непроизвольно дернулся вправо, начал поворачивать голову, явно считая, что после трех пуль, всаженных в Хипа с пяти метров, он совершенно не опасен и надо сейчас обратить внимание на новый источник опасности.

Под пальцы правой руки Хипа попался кусок гранита размером с детский кулачок, с острыми краями, который немедленно полетел в Толстяка. Камень попал в голову врага над ухом и словно прилип к ней, наполовину войдя в кость.

Удивленно хрюкнув, Толстяк остановился, сел на задницу, удивленно посмотрел на боевого пловца и боком упал на землю.

«Эх, старость – не радость!» – пожалел себя Хип, поворачиваясь на правый бок, закатываясь в полуметровые кусты, сдергивая с собственной шеи перекрученную метровую рояльную струну, которая имела две пятнадцатисантиметровые ручки, обмотанные синей изолентой.

И, как оказалось, весьма вовремя!

Из кустов выглянул Шишковатый, повертел головой и исчез.

Хип скользнул за линию кустов и по-пластунски пополз к месту, откуда тот выглянул. И увидел на маленькой полянке Шишковатого, который говорил по телефону необычно большого размера:

– Шеф! Лежат три мертвяка, а больше никого нет!

Шишковатый поднял голову, посмотрел сначала направо, потом налево, внимательно вслушиваясь в слова собеседника.

Хип в это время, подобравшись к нему сзади, нанес удар ребром ладони в основание черепа. Ни слова не говоря, Шишковатый рухнул вниз, дернув рукой, из которой вылетел странный телефон, здорово похожий на полевые армейские мобильные телефоны, который Хип ловко поймал и сунул в свой поясной карман.

Боевой пловец выждал пять секунд, внимательно прислушиваясь, фиксируя все звуки вокруг, затем встряхнулся, передернул плечами и в течение следующих двадцати секунд ловко раздел Шишковатого, оставив в чем мать родила.

Больше всего Хипа обрадовали найденные три пары пластиковых китайских наручников, в которые он немедленно заковал Шишковатого, заведя ему руки за спину и пропустив между ними и его спиной десятисантиметровой толщины березу, для чего подтащил пленника к дереву.

Соорудив из трусов пленника кляп, Хип заткнул Шишковатому рот, а для надежности еще и привязал к березе, зафиксировав голову врага в неподвижном положении.

Увидев, что веки пленника затрепетали, Хип коротко по-английски бросил: