Секретная миссия Пиковой дамы

Бросив Антуана на густо посыпанные опилками доски огороженного собачьего дворика, я заперла просторную клетку на замок, и мы с Иркой немного полюбовались на то, как очнувшийся мерзавец ужом ерзает вблизи Томкиной будки.

— Детки в клетке! — прокомментировала Ирка. Потом озабоченно посмотрела на меня и спросила: — Ну, ты как? В порядке?

— В общем, да, — подтвердила я. — Только замерзла очень, меня всю так и трясет!

— Это не от холода, а от нервов, — авторитетно сообщила подруга. — Пойдем в дом, я налью тебе лекарства. Томка, оставайся здесь, карауль арестанта!

Пошатываясь и заботливо поддерживая друг друга, мы вошли в дом. Я тяжело опустилась на табуретку в кухне, а Ирка проскакала в гостиную и приволокла оттуда обещанное лекарство. Им оказался отличный французский коньяк в пузатой бутылке!

— До начала этой истории с запиской я считала себя трезвенницей, — послушно принимая рюмку, призналась я Ирке.

— Мы не пьем, мы лечимся! — подруга залпом хлопнула стопку «Камю».

Мы немного полечили расшатанные нервы, согрелись, развеселились, почувствовали голод, и я на скорую руку сообразила бутерброды с колбасой для нас и колбасу без бутербродов — для заслужившего награду Томки.

Коньячная бутылка почти опустела, а мы с Иркой успели весело и в преувеличенно ярких красках пересказать друг другу события текущего вечера, когда в ночи за окном вдруг пронзительно загудела милицейская сирена.

— Ну вот, накаркали! — воскликнула я, тщетно борясь с истерическим хохотом. — За нами уже приехали, сейчас повяжут!

— Скорее допивай коньяк и доедай колбасу, тюремная баланда не такая вкусная! — заржала Ирка, запихивая в рот последний бутерброд.

Буквально плача от смеха, мы давились сервелатом, и тут в прихожей гулко хлопнула дверь и тяжелые шаги мерно протопали к кухне.

— М-да, — задумчиво сказал капитан Лазарчук, одним взглядом охватив картину нашей пирушки. — Подкрепление вызывали?

Из-за Серегиного плеча высовывалась физиономия какого-то незнакомого рыжеволосого парня. На физиономии этой явственно читалось насмешливое удивление.

— Не-а, не вызывали. — Я отрицательно покачала головой, и кухня передо мной завертелась, как та карусель с лошадками, на которой любит кататься мой сынишка.

— Ага, вызывали, — энергично кивнула Ирка. — Серега, ты молодец, что приехал! На ловца и зверь бежит!

— Зверь сидит в собачьем вольере, — значительно воздев вверх указательный палец, поспешила сообщить я.

— Действительно, там кто-то воет, — кивнул парень, появившийся вместе с капитаном.

— Слышишь, Ленка? Он там воет! — Ирка в полном восторге всплеснула руками, опрокинув на пол свою рюмку с остатками коньяка.

Это почему-то развеселило ее еще больше, и она начала громко декламировать, отбивая ритм коньячной бутылкой:

— Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя! То как зверь она завоет, то заплачет, как дитя!

— Капитан, не хмурься! — попросила я, залихватски подмигнув насупленному Лазарчуку сразу двумя глазами. — Мы тут за тебя убийцу поймали!

— Капитан, капитан, улыбнитесь! — с готовностью сменила пластинку концертирующая Ирка.

Она перестала стучать бутылкой и начала ею размашисто дирижировать.

— Погоди петь! — попросила я, в последний момент уклоняясь от просвистевшей мимо бутыли. — Дай объяснить человеку по-человечески! Серега, там в собачьей загородке сидит одна такая скотина…

— Две!

Незаметно для самой себя избавившись от бутылки, Ирка потрясла перед моим лицом растопыренными пальцами освободившейся правой руки. Я не поняла, сколько этих пальцев было, кажется, четыре. Или восемь?

— У нас во дворе сразу две скотины сидят! — договорила Ирка. — Первая скотина — это наш Томка, собака с человеческим лицом! А вторая — подлый кобель Антуан!

— Да какой из него кобель, — пренебрежительно отмахнулась я.

На пол со звоном полетел медный подносик из-под бутербродов.

— Так себе, жиголо плохонький! — невозмутимо продолжила я. — Но! Прошу заметить! Он убийца!

Отчего-то мне трудно стало говорить длинными фразами. Я удивленно посмотрела на сыщика и обнаружила, что Лазарчук успел раздвоиться.

— И кого же он убил? — Серега и его клон одинаково вопросительно вздернули брови.

— Тургеневскую барышню! — сообщила я, пытаясь смотреть в лицо им обоим.

— Муму? — весело подсказал спутник Лазарчука.

— Какую еще Муму? — Ирка неожиданно обиделась, и у нее даже слезы на глазах выступили.

— Мы не знаем, как ее звали! — ответила я. — Это вам виднее!

— Думаешь, она ментам представилась? — Ирка снова развеселилась. — С такой дыркой во лбу, как у индийской танцовщицы?

— Может, окатим девочек холодной водичкой? — предложил капитану его товарищ.

— Не надо, — распорядился сыщик.

— Хорошие ты парни, Лазарчук! — растрогалась я.

— Сереженька! Гуманный ты наш! — снова пустила слезу чувствительная Ирка. — Я тебя так люблю, что просто обожаю! Дай расцелую!

Она сделала попытку подняться с табурета, но не нашла костыля.

— В общем, забирайте нашего убийцу и делайте с ним что хотите! — подытожила я.

Товарищ Лазарчука отчего-то густо покраснел.