Секретная миссия Пиковой дамы

   Сурово каменея лицом, Леха выслушал инструкции и выключил «трубу». Потом сунул руку в другой карман, задумчиво погремел ключами на связке и шагнул к ограждению пирса, высматривая в неверном свете луны фигурку, ковыляющую по каменистому пляжу.

   Вся сжавшись и стараясь двигаться боком, как краб, чтобы подставить усилившемуся ветру поменьше площади собственного тела, я неуклюжим галопом пересекла пляж и затормозила у лестницы, ведущей на набережную. Снизу было видно, что проход наверх перегораживает какая-то темная туша. Разглядеть ее как следует не представлялось возможным, потому что рогатый фонарь светил позади туши, превращая ее в черный силуэт довольно устрашающих очертаний. Туша с равной степенью вероятности могла оказаться стогом сена, переносной баррикадой, молодым гиппопотамом или легкой гаубицей – в темноте я ни черта не могла рассмотреть!

   Пока я медлила, не зная, что предпринять, туша ожила. Она пошевелилась и сказала жалобным голосом:

   – Что смотришь? Помоги мне!

   – Ирка? Это ты?! – я удивилась и даже немного рассердилась.

   Сказала же ей сидеть в машине и не рыпаться!

   – Какого дьявола ты торчишь на ветру? Хочешь вдобавок к перелому заполучить пневмонию? А ну, быстро в машину!

   – Не могу! Он застрял! – воскликнула Ирка со стервозными интонациями Кролика, в норе которого застопорился объевшийся Винни-Пух.

   – Кто застрял?

   – Гипс!

   Я поднялась по лестнице до самого верха, где намертво приваренным турникетом растопырилась подруга. Руками она крепко держалась за перила, одной ногой стояла на площадке, а вторая нога, гипсовая, высовывалась в просвет между балясинами перил. Очевидно, угодив в этот капкан, Ирка дергалась и пыталась освободиться, потому что ее гипсовый ботинок зацепился за балясину, как крюк.

   – Стой спокойно, кавказская пленница! Наклонись немного вперед… Держись крепче, я сейчас разверну твою костяную ногу… Теперь подайся назад и потихоньку вытягивай ее, я поддержу… Все! – Я успешно вызволила подругу из капкана и помогла ей развернуться. – Скачи в машину!

   Ирка безропотно заковыляла к «шестерке».

   – Объясни, зачем ты вообще вылезла из машины? – спросила я, помогая ей усесться.

   – Пошла тебя спасать, – обиженно сказала Ирка.

   – Спасать меня?! Это от кого же?

   – А я почем знаю? Тебе виднее, – пожала плечами подруга, шумно захлопывая дверцу.

   Я проворно обежала машину и заняла место за рулем.

   – Признавайся, что там произошло? Ты визжала как резаная! У меня волосы дыбом встали! – Ирка вздрогнула.

   – Я визжала? А, правда, было такое, я едва не свалилась в воду и с перепугу слегка взвизгнула, – немного виновато припомнила я. – Разве это было уж так громко?

   Ирка надула щеки:

   – Уф-ф! Помнишь, как Коля сидел за компьютером, а ты стояла у него за спиной? А потом он подвинулся назад вместе с табуреткой и ее ножка попала тебе на палец?

   – Я два дня хромала, и ноготь потом слез, – кивнула я.

   – Так вот: тогда ты визжала тише! – заключила Ирка. – Тогда ты визжала, как кошка, которой прищемили хвост. А на этот раз ты визжала, как сумасшедший птеродактиль из «Прогулок с динозаврами»!

   – Ладно, хватит обсуждать мои голосовые данные, – оборвала я этот неприятный мне монолог. – Слушай, вот что было на самом деле…

   Я быстренько отчиталась перед подругой за истекший период времени, с момента нашего расставания на набережной до встречи на лестнице, и торжествующе показала свой трофей.

   – Полагаю, об отпечатках пальцев и речи быть не может? – предположила Ирка, поглядев на пыльный и грязный тюбик.

   – Думаю, ты права.

   Кивнув, Ирка достала из «бардачка» бумажную салфетку, протянула ее мне, и я тщательно протерла тюбик со всех сторон. Выбросила в окошко грязную салфетку и уже хотела открыть помаду, как вдруг Ирка коршуном кинулась на тюбик и вырвала его у меня из рук.

   – Смотри! – возбужденно закричала она, потрясая помадой перед моим носом так, что я при всем желании не могла бы сфокусировать взгляд на тюбике. – Ты это видела?!

   – Перестань трястись, как эпилептик! – рассердилась я. – Что – это?

   – Да вот же, вот! Сюда смотри, тетеря слепая, на тюбик! Видишь этот волосок?

   – Твой или мой? – Я присмотрелась к светлой волнистой волосинке.

   – И не твой, и не мой! – замотала головой подруга. – Его крышечкой защемило! А мы еще не открывали тюбика! Значит, волосок оставила та баба, которая последней пользовалась этой помадой! Причем не рыжая, как я, и не русая, как ты, а настоящая пепельная блондинка!

   – Крашеная, наверное, – проворчала я.

   – Да какая разница?!

   Ирка снова деловито полезла в «бардачок» и достала оттуда маленький рулончик скотча.

   – Дай что-нибудь плотное, – велела она мне. – Какую-нибудь картонку или что-нибудь в этом духе.

   Я вынула из кармана книжечку служебного удостоверения.

   – Годится! – обрадовалась подруга. – Подержи!

   Она приложила вытянутый из-под крышечки тюбика белокурый волос к красной коже моей «ксивы», я придержала его пальцем. Ирка ловко приклеила поверх волоска полоску скотча.

   – Теперь не потеряется! – удовлетворенно сказала подруга.

   Я сняла с тюбика крышечку и внимательно посмотрела на карандаш помады. Он был грубо стесан и имел весьма неаппетитный вид.