Секретная миссия супермодели

Вахтанг очень хорошо понимал Рубена. Врач дополнительно заверил его, что охрана в больнице – высший класс, сюда никто не проникнет ни под видом посетителя, ни под видом врача, накинув белый халат, чтобы доделать незаконченную работу дополнительными девятью граммами свинца, как уже случалось в государственных учреждениях, где шатаются все, кому не лень. У Рубена Саркисовича не проходной двор.

Чкадуа удовлетворенно кивнул. Мы с ним договорились, что дядя Саша, Марис и я подъедем завтра к вечеру, когда Вахтанг немного придет в себя. Разговор есть. Вахтанг кивнул, заметив, что и у него к нам будет разговор. Желания с кем-либо связаться он пока не выражал. Мы поняли, что его сильно клонит в сон, да и медсестра уже стояла со шприцем наготове. Мы попрощались и удалились.

* * *

Мне казалось, что я только что опустила голову на подушку, когда услышала будильник. Я с трудом разомкнула веки и взглянула на часы: десять утра. Какой идиот мог его поставить на десять?! Этим идиотом оказался Марис.

Я высказала ему все, что о нем думаю. Шулманис отреагировал на мою тираду вполне спокойно и заметил, что я могу спать дальше, а он – мужчина, и, как вчера правильно заметил хирург, у мужчины должно быть дело, и это самое дело должно быть превыше всего. Для любого мужчины, не только для восточного. Мариса ждала работа.

Он уехал, а я тут же снова погрузилась в сон и поднялась только около четырех. Совсем ночь в день превратила, а день – в ночь. Ну что ж, такова жизнь, как любил говаривать мой предыдущий, правда, он это всегда выдавал на французском. Он вообще говорил на нескольких языках. Нет у него, наверное, проблем и в общении с чертями. В том, что он сейчас беседует не с ангелами, у меня сомнений не возникало.

Я, не торопясь, встала, постояла под контрастным душем, сделала маску, выпила кофе, потом быстренько сварганила себе яичницу с ветчиной. Вскоре прибыл дядя Саша. Мариса пока не было.

Дядя Саша извлек из своей бездонной сумки весьма любопытный набор подарков, в частности, три парика для моей скромной особы, примерив которые, я поняла, как здорово можно изменить внешность. Если еще сменить макияж… У Никитина были для меня и очки с простыми стеклами, и какая-то странная смесь, после нанесения которой на лицо, как объяснил дядя Саша, оно делается морщинистым.

– Ну уж нет! – завопила я. – Никаких морщин! Этого еще не хватало!

– Ну не навсегда же они появляются, – заметил полковник. – Временно. Когда нужно для дела. Видишь, вот в этом паричке имеются седые волоски? Кто тебя узнает в нем и с морщинами? Походочку потренируешь, оденешься не в твои модные шмотки, а в то, что я тут для тебя припас.

Дядя Саша извлек из мешка пакет с одеждой. Мне стало плохо, когда я увидела, что мне предстоит надеть. Я уже открыла рот, чтобы снова возразить и закатить очередную истерику, но дядя Саша меня остановил.

– Ты с братом вчера или сегодня связывалась? – спросил он.

Я покачала головой.

– Надо бы к нему наведаться, а в таком одеянии тебя никто не признает, если за домом и следят.

– А с какой стати старуха пойдет к молодому парню?

– Представишься одной из Детей Плутона.

– Это еще кто такие? – решила выяснить я.

– Тебя что, кто-то спрашивать будет? Тебе большинство людей просто дверь не откроют. Им уже всякие Дети Солнца, Луны и прочих небесных светил надоели до чертиков. У меня просто тут брошюрки после одного дела остались. На них написано «Дети Плутона». Вот и будешь такой дитятей.

Никитин извлек из сумки тонкие брошюрки, напечатанные на хорошей бумаге, и протянул мне для изучения.

Я быстро проглядела содержание, чтобы, по крайней мере, усечь суть учения, которое я буду проповедовать. Оказалось, что Плутон время от времени разговаривает со своими детьми, оберегая их от несчастий и указывая им правильный путь. Услышать его сразу практически невозможно, сначала нужно проникнуться его учением, поверить в его силу, сделать пожертвования (ну как же без этого?), слушаться старших братьев и сестер, с которыми Плутон уже разговаривает, и ждать, пока он не заговорит с вами. Я должна была представлять тех, с кем он уже общался.

Я надела парик, дядя Саша помог мне наложить стягивающую щеки жидкость, тут же сделавшую кожу морщинистой, облачилась в принесенную им одежду и взглянула на себя в зеркало. На меня смотрела сухощавая высокая старушка.

– Теперь только походку твою манекенскую изменить – и готово дело, – заявил дядя Саша. – Давай потренируемся до прихода Мариса, а потом проверишь на нем.

Увидев на кухне старушку с кучей каких-то религиозных брошюрок, Марис вначале опешил, а потом заорал на дядю Сашу, спрашивая, зачем ее (то есть меня) сюда пустили. Затем он стал бегать по квартире – искать меня. Я понесла какую-то чушь про Плутона и его Детей.