Секретная миссия в Марселе. Один год из жизни Вариана Фрая

Биограф Шила Айзенберг (Sheila Isenberg) приводит несколько эпизодов из студенческой поры Вариана Фрая. По словам Катерины Дюран, жены одного из инструкторов колледжа, в последние годы учебы у них в Гарварде сложился круг блестящих, творчески одаренных и изобретательных на выдумку молодых людей, деливших свободное время между интеллектуальными дискуссиями и пьяными потасовками, причем и там, и там Вариан был заводилой. Дюран описала случай, когда он разбудил ее и мужа в полночь, посадил в свой автомобиль, и все отправились на вечеринку к Кирстейну. В одном месте дорога была перекрыта цепью. Фрай несколько раз ожесточенно пытался прорвать цепь машиной, произнося под нос, что никому не позволит противостоять его усилиям. Дюран полушутя-полусерьезно рекомендовала установить в Гарварде мемориальную доску в честь Фрая с надписью: «Тому, кто осмелился бросить вызов Власти и ее поползновениям навечно укротить человеческие страсти».

Его условно исключили, но он добился сокращения испытательного срока. За ним вереницей тянулись пропуски занятий, оправдываемые болезнью, как собственной, так и матери, не сданные вовремя экзамены, несчастный случай (автомобилем сбил мальчика), суд, впрочем, оправдавший Фрая, и, наконец, проделка окончательно, выведшая из себя руководство колледжа. Вариан и его подельник Алан Розенберг выкрали где-то знак «Продается» и водрузили его на лужайке перед домом Аббота Лоуэлла, президента Гарварда. Пойманные на месте преступления, оба на допросе врали. Фрай утверждал, что стрелял в голубей, Розенберг – что ждал машину. Нашему герою грозило полное исключение, но он упросил двух друзей – Эйлин Хьюз (на которой впоследствии женился) и профессора Вильяма Грина ходатайствовать за него. Профессор напирал в своей петиции на выдающиеся литературные способности студента, а Эйлин, как педагог, эксплуатировала тяжкое детство молодого человека и необходимость присутствия рядом с ним взрослого наставника (скрыв, что страстно влюблена в Вариана). Будучи сама редактором (журнала Атлантик Мансли), она подчеркнула литературный талант юноши и решимость добиваться успеха.

Вмешался и отец. В результате проказник, к своей радости, отделался временным отчислением. Через год ему разрешалось снова подавать документы на зачисление при условии, что во время наказания он будет работать на промышленном предприятии. И опять-таки непокорный студент попытался, ссылаясь на свой колит, гастрит, бронхит и еще бог знает что, увильнуть от работы на производстве, но тут он проиграл: пришлось пойти на завод, впрочем, не рабочим, а бухгалтером.