Секретная миссия в Париже. Граф Игнатьев против немецкой разведки в 1915–1917 гг.

В. Николаи назвал имена офицеров разведки, засылавших агентуру в Россию. Он показал, что в Кенигсберге этим занимался майор Темп, в Алленштейне — майор Фолькман, в Данциге — майор Весте, в Познани — майор Людерс, в Бреславле (Вроцлаве) — Гудовиус. В Берлине поступавшую от агентуры информацию обрабатывал майор Нейхофф. На допросе обер-шпион германского рейхсвера отрицал факт вербовки агентуры в высших кругах петербургского общества и осуждал Макса Ронге за то, что тот в своих мемуарах назвал имена некоторых австрийских агентов. Такой он моралист, этот полковник Николаи!

В принципе германская разведка не нуждалась в вербовке агентуры в российском высшем свете, где, как уже упоминалось выше, имелась «германская партия». К чему вербовать агентуру, тайно встречаться с ней, когда можно напрямую обращаться к этим лицам с просьбами любого рода. Учитывая, что говорить о «германском засилии» в высших сферах в те времена считалось «дурным тоном», разведчики В. Николаи чувствовали себя там как рыба в воде, приобретая агентуру влияния в любых интересующих их кругах. Как говорится, и дешево, и сердито. Ведь в дореволюционной России немцев насчитывалось свыше двух миллионов, и далеко не все они были ремесленниками, кондитерами или колбасниками.

В свете этих соображений осуждать М. Ронге за то, что тот назвал имена некоторых из своих агентов Вальтеру Николаи было, конечно, легко. Впрочем, это нисколько не помешало ему несколько ранее, встретившись с одним из руководителей русской военной разведки эпохи Первой мировой войны Н. Ба-тюшиным, оказавшимся в эмиграции в Германии, предложить последнему передать немцам списки русской заграничной агентуры. Нетрудно предположить, каковой была бы судьба этих людей, особенно в годы разгула нацизма. Неизвестный агент иностранного отдела ОГПУ, которому стало известно содержание их разговора, доносил в Москву, что русский генерал вежливо, но твердо отказал Николаи в его просьбе, заметив, что это было бы «неэтично».

По словам В. Николаи, ценные военные сведения для германского генштаба добывали германские военные атташе в Петербурге: генерал фон Лауэнштейн, полковник фон Лютвиц, полковник граф Позодовский. Вряд ли это соответствовало истине на сто процентов, но важная роль военных атташе в ведении разведки в мирное время не подлежит сомнению. Однако В. Николаи полностью отрицал все факты вербовки его службой представителей русско-немецкой знати. Как мы уже упоминали, не исключено, что прибалтийские бароны работали на него безвозмездно в силу «двойной лояльности».

По окончании допросов В. Николаи был помещен на спецдачу под Москвой, где написал мемуары. Нам довелось ознакомиться с ними, и, поверьте на слово, ничего примечательного в них мы не обнаружили: все только общие рассуждения и никакой конкретики. Поистине, верно говорится, что разведчику язык дан для того, чтобы скрывать свои мысли.

РОДОСЛОВНАЯ ПАВЛА ИГНАТЬЕВА

Еще до войны русскому военному агенту (атташе) в Париже, тогда еще полковнику Алексею Алексеевичу Игнатьеву, старшему брату нашего героя, пришлось столкнуться с деятельностью германских и австрийских разведчиков, о чем речь пойдет немного ниже. Герою же нашей книги, Павлу Алексеевичу Игнатьеву, выпала судьба бороться против В. Николаи и М. Ронге с мая 1915 года и до окончания войны.

Граф Павел Алексеевич Игнатьев родился 31 декабря 1878 года в Санкт-Петербурге и принадлежал к одной из наиболее видных семей служивого дворянства России. Его дядя, граф Николай Павлович Игнатьев, после окончания Николаевской академии Генерального штаба в 1856 году был сразу назначен военным агентом России в Лондоне. В 1864–1877 годах он был послом в Константинополе, а в 1878 году — главным уполномоченным России при заключении Сан-Стефанского мирного договора, по которому Болгария получила независимость. В 1879 году род Игнатьевых был возведен в графское достоинство. В 1881–1882 годах граф Н.П. Игнатьев занимал пост министра внутренних дел.

Отец Павла, граф Алексей Павлович Игнатьев, в год рождения сына командовал привилегированным Кавалергардским полком в Петербурге. В 1885–1889 годах он был иркутским, а затем до 1896 года — киевским генерал-губернатором. Вершиной его карьеры стал пост члена Государственного совета, назначение на который он получил в 1896 году. В годы Первой русской революции 1905 года Алексей Павлович Игнатьев назначается председателем особых совещаний по охране государственного порядка и по вопросам вероисповедания. Он был членом кружка высокопоставленных лиц, называвшегося в прессе «Звездной палатой» и имевшего большое влияние на императора Николая II.