Секретная политика Сталина. Исповедь резидента

– Я выехал из Керков[165] к месту назначения в Маймене. Ехали мы верхом девять дней, останавливаясь в редко попадавшихся в пути кишлаках. Население отзывалось о новом эмире Бача-Саккау доброжелательно. В особенности за отмену налогов на землю его расхваливали крестьяне. Муллы также являлись его ярыми сторонниками и отзывались о Бача-Саккау как о восстановителе подлинной мусульманской религии, которую чуть не уничтожил своими реформами Аманулла. Вместе с тем никто, даже правительственные чиновники, не верили в прочность новой власти и ожидали каких-то перемен.

Однажды пришел ко мне наш повар консульства и говорит:

– Саиб, я покидаю службу у вас, так как меня назначили начальником местного гарнизона. Только, пожалуйста, не принимайте пока на мое место другого повара. Может быть, все опять переменится, и я с удовольствием опять приду работать для вас.

Я ему обещал, что место повара в консульстве будет числиться за ним еще месяц.

Однако постепенно новые правительственные чиновники, набранные из мелких лавочников и ремесленников, начали привыкать к власти и входить во вкус. Они начали подражать в своих привычках старым чиновникам и сводить личные счеты со своими врагами.

Лавочник, назначенный уполномоченным Министерства иностранных дел, однажды встретив консульского слугу на базаре, кричит ему:

– Эй, Вали Мамед, передай консулу, чтобы он приготовил сегодня чай, так как я приду с визитом.

Он где-то слышал, что на приемах у консула угощают чаем и печеньем.

Население к русским относилось очень хорошо, но когда до Маймене дошла весть, что советские войска проникли в Афганистан, то все, как один, решили идти на помощь правительству, чтобы изгнать неверных из родной страны. Начались спешные приготовления отрядов… но выступить не пришлось. Красные войска дошли только до Гейбака. В Москве Сталин, получив известие, что Аманулла, оставив Кандагар, ушел в Индию, распорядился немедленно вернуть назад отряд. Возвращаясь через Мазари-Шерифе, красные войска не забыли захватить с собой весь каракуль, имевшийся в наличии 1197757423 в складах этого города. Это была компенсация за расходы, понесенные советской властью по организации экспедиции. За время похода было 120 человек убитых и раненых в отряде и перебито до восьми тысяч афганцев.

Эта авантюра была предпринята Сталиным весной 1929 года, т. е. в середине второго года пятилетки, долженствующей привести СССР к социализму, к экономическому благосостоянию рабочих и крестьян.

Пусть каждый рабочий, каждый крестьянин спросит у Сталина, зачем ему нужно было втайне от народа и правительства поддерживать короля Амануллу – представителя помещиков и капиталистов, против носителя крестьянских чаяний – Бача-Саккау. Пусть спросят, на каких условиях Сталин согласился восстановить Амануллу на троне? Зачем он скрыл эту авантюру от советской власти? Не говорит ли это, что Сталин может готовить или уже готовит еще какую-нибудь авантюру за спиной трудящихся Советской России?

Глава 26. Вожди чистят ГПУ

Уже больше месяца, как московская «Правда» начала вести подготовительную кампанию к предстоящей проверке и чистке Всесоюзной Коммунистической партии. Ежедневно усердные хранители чистоты партии помещали в газетах статьи с рецептами, как чистить партию, чтобы вычистить всех, кто ей не угоден. На всех собраниях и заседаниях также дискутировался вопрос о методах чистки. Почти все ГПУ было занято подбором и подготовкой материалов, компрометирующих того или иного члена партии. Сотрудники, встречаясь, говорили только о предстоящей чистке. Каждый только и думал о ней.

Иностранный отдел ГПУ также не являлся исключением и был взбудоражен предстоящим событием. Сотрудники нервничали, не зная, как, с какого конца начнется чистка. Нормальная работа отдела нарушилась. Однажды утром, придя на службу, я застал Кеворкяна сидящим над кучей книг по политике, экономике и истории партии, из которой он старательно делал выписки.

– Чем это ты занят, Коля? У тебя доклад, что ли? – спросил я.

– Какой там доклад! Он готовится к чистке, как к экзамену в институте. Боится, что его срежут, – насмешливо ответил за него Макарьян.

– Да, конечно, боюсь! Читал ты вчерашний номер «Правды»? Пишут, что нужно во время чистки обратить особенное внимание на непролетарский элемент и на выходцев из других партий, – обратился Кеворкян к Макарьяну. – А ты не боишься, что ли? Небось, каждый вечер зубришь дома политграмоту!

– Я думаю, что главное внимание во время чистки будет обращаться не на знания, а на то, насколько активен и полезен как коммунист. Ну, конечно, и социальное происхождение будет играть роль, – сказал я.

– Какой там! Вчера мне ребята рассказывали, как идет чистка в Комакадемии[166]. Задают самые заковыристые вопросы по всем отраслям марксистской литературы, – ответил Кеворкян.

– Ну, то в академии, на то они и учатся, чтобы знать. А по-моему, там их просто прощупывают, чтобы выяснить, нет ли у члена партии какого-либо уклона, – заметил Макарьян.