Секретная просьба (Повести и рассказы)

В Балтийском море опять начинались бои. Виров написал заявление. Просился на «Гавриил». Но тут поступил приказ: занятия в училище временно прекратить и всему составу выступить на сухопутный фронт. Виров снова полез с просьбой о «Гаврииле». Его осекли.

Нюта полезла к Вирову:

— Я тоже хочу на фронт.

Виров осек девчонку.

Нюта обиделась.

— Мал ты ещё, братишка. Не твоё это дело. Ну, понимаешь ли — мал, успокаивал девочку Виров.

Не помогло. Виров повысил голос:

— Слушай приказ, говорю по-партийному: мал ты ещё, братишка.

Нюта смирилась. Отвёл её Виров к дивчине:

— Смотри береги!

И вот Балтийский вокзал. Провожает курсантов Нюта. В том же составе отправляются на фронт отряды петроградских рабочих. Шум. Голоса. Прощается Виров с Нютой. Прощается он с дивчиной.

— Береги, — наставляет опять матрос. — Чтоб как мать ты теперь для Нюты. Прошу тебя, Клаша…

Перрон утихает. Люди в вагонах. Виров машет бескозыркой. Тронулся в путь эшелон.

— Смотри, по-партийному. Голову выше! — Нюте кричит матрос.

Вагоны бегут быстрее. Мелькают подножки. Мелькают чьи-то головы, руки, ноги. Нюта трогается с места, бежит. Всё машет и машет Вирову. Мелькают вагоны. Паровоз переходит стрелки. Чуть поворот. Балтийца уже не видно.

Нюта бежит. Бежит, как тогда, в лесу. И рада остановиться — не может. Мелькают, мелькают, мелькают вагоны. Вот и последний вагон. Вот и подножка. Вот поручни. Последний вагон!

И вдруг… Нюта не хочет этого. Нюта противится. Но что она может поделать? Руки сами хватают поручни. Прыжок! Каблучки ударяют в подножку. Теперь не мелькают уже вагоны. Мимо Нюты бежит перрон. На стыках стучат колёса.

— Да куда же ты? Господи! — заголосила дивчина. — Не усмотрела. Как же теперь со мной!

РАЗБЕГАЙ

Станция Сергиева Пустынь. Всего 15 километров от Петрограда. С юга слышны залпы орудий. Совсем рядом проходит фронт.

Поезд остановился. Дует холодный ветер. Старается сбить с ног. Кругом сырость. Дожди размочили землю. От станции Сергиева Пустынь курсанты пошли пешком. Их задача — подойти к деревне Разбегай и ударить в тыл наступающим белым.

Виров оказался в пулемётной команде. Пулемёты везли на телегах. Дороги раскисли. Телеги застревали в колдобинах. То и дело плечом толкай.

Деревня оказалась уже у белых. Утром курсанты вступили в бой.

Виров со своим пулемётом расположился в окопе напротив села. Не он один. Три пулемёта из их команды. Виров был крайним в стороне от других. С Вировым номер второй. При пулемёте два человека. Один стреляет, другой подносит и подаёт пулемётные ленты.

Со своего места Виров прекрасно видел деревню. Отсюда с рассветом он по команде начал её обстрел. Бил по пулемётным точкам противника. Между ним и деревней лишь речка Стрелка.

Потом он слышал: «Вперёд, братишки!» Видел, как поднялись в атаку курсанты. Как они смело пошли на огонь и с криком «ура!» ворвались в деревню.

Виров понял — белые начнут отступать. Он знал: справа по флангу сидит в засаде отряд разведчиков. У разведчиков есть пулемёты. Значит, если белые побегут направо — порядок полный. А если налево?

Виров поднялся. Поманил своего подносчика. Перетащив пулемёт через речку Стрелку, Виров стал обходить деревню. Он бежал, чуть пригнувшись, прячась за срез бугра.

Когда Виров обогнул бугор и снова увидел открытое место, он развернул пулемёт и оглянулся. Подносчика рядом не было. Сразила подносчика белая пуля. Он лежал сзади, метрах в двухстах, рядом валялись коробки с патронами.

В пулемёте у Вирова неполная лента. Минута стрельбы — не более. Балтиец решил бежать за патронами. Но в это время из села появились белые, и Виров открыл огонь.

Та-та-та, та-та-та! — стучал пулемёт и косил, как серпом, бегущих.

«Патроны, патроны, — обжигала балтийца упрямая мысль. — Эх, пропало великое дело!»

Татахнув, пулемёт замолчал. Сплюнув с досады, матрос поднялся. «Пока добежишь, пока принесёшь… И как с пулемётом? Заметят же белые».

И правда. Услышав, что пулемёт замолчал, белые приободрились. Группа солдат, развернувшись, бежала теперь на Вирова. Балтиец зло посмотрел на врагов, сдёрнул с ремня гранату.

— И их и себя, — процедил матрос. — Балтийца за так не купишь!

В это время Виров услышал:

— Дядя Василий! Дядя Василий!

Матрос оглянулся. Рядом, шагах в десяти, волоча по земле коробки с патронами, к нему подбегала Нюта.

РЕМЕНЬ

Та-та-та, та-та-та! — опять строчил пулемёт. Попав под ураганный огонь, белые повернули в другую сторону. Туда, где были в засаде разведчики.

— Давай, давай! — усмехался Виров.

Бой окончился полной победой курсантов.

Виров поднялся. Отряхнул комья мокрой, прилипшей к бушлату земли. Он всё ещё не поднимал глаз на Нюту. О чём-то думал. Наконец матрос посмотрел на девочку. Смотрел грозно, каким-то чужим, совсем не вировским взглядом.

И Нюта смотрела на Вирова. Смотрела виновато и как-то по-глупому улыбалась.

— Значит, так, — сурово сказал матрос. — Значит, слова для тебя как горох об стенку. Приказ для тебя — фю-фю. Дисциплина, считай, — игрушка.

Виров снял ремень. Сложил его вдвое. Он снова глянул на Нюту. Девочка не шевельнулась. Открыто смотрела на Вирова.