Секретная просьба (Повести и рассказы)

Рад Фома поверить в слова солдатские, да что-то не очень верится.

— Чтобы волю крестьянам дали? Да разве может такое быть!

— Может, может, — смеются солдаты. — Это уж точно, лишь бы господь помог.

Улеглись на покой солдаты. А Фома — хвать за армяк, выскочил в сенцы. Бросился к двери. И вот уже мчит по улице. Летит, что есть силы в ногах, Фома. Новость несёт небывалую.

— Воля ведь будет, воля!

Новогодняя ночь. Луна лениво плывёт по небу. Звёзды горят, как свечи. Синим, синим искрится снег. Не спит Сергей Муравьёв-Апостол. Ожидает вестей из других полков.

Представляет Сергей Муравьёв-Апостол, что вот подымется полк за полком. Пойдут войска на Москву, на Петербург. Присоединятся дорогой новые. Станут войска перед царём несокрушимой силой.

Утром Сергей Муравьёв-Апостол ехал верхом по селу. Шумела, как рой, Мотовиловка. Толпились крестьяне у церкви. Увидели они Муравьёва-Апостола:

— Добрый ты наш полковник!

— Избавитель!

— Да поможет тебе господь!

Улыбнулся крестьянам Сергей Муравьёв-Апостол.

— Братцы, для вас стараемся. Да будет угодно судьбе — добьёмся для вас облегчения. Для дела святого жизни не жалко…

Вернулся Сергей Муравьёв-Апостол к себе в избу. Ожидает вестей из других полков. Тревожно у него на душе. Что привезут посыльные?

Печальные вести достигли юга. В Петербурге, на севере, царь разгромил восстание. Как поведут себя тут полки?

И вот прибыл посыльный первый.

— Ну как?

— Но поднялся Ахтырский гусарский полк.

Прибыл второй посыльный.

— Ну как?

— Не поднялся Кременчугский пехотный полк.

Третий посыльный прибыл.

— Ну как?

— Не поднялся, Сергей Иванович, полк Алексопольский.

А вот несётся ещё один. Разгорячённый конь пену с губы роняет.

— Ну как?

— Не выступит Александрийский. Арест идёт в полку.

СЕМНАДЦАТЫЙ ЕГЕРСКИЙ

Не поддержали восставших полки соседние.

Куда же идти черниговцам? На Брусилов, Новоград-Волынский, Бердичев, Бобруйск, Любар? А может, идти на Киев?

— Нам бы немедля идти на Киев!

— На Житомир упасть по-суворовски! (В Житомире находился штаб Южной армии. В Киеве — арсенал.)

За этот план выступали офицеры-славяне (так называли тех, кто раньше состоял в Обществе соединённых славян): Сухинов, Кузьмин, Соловьёв и Щепилло. Из всех декабристов офицеры-славяне отличались самой большой решительностью.

Не принял план Сергей Муравьёв-Апостол. Приказал выступить на Белую Церковь. Здесь, в Белой Церкви, находился Семнадцатый егерский полк. Отважные люди в Семнадцатом егерском. К примеру хотя бы Вадковский. Обещали они поддержку.

— Ну, силы теперь удвоятся, — заговорили среди восставших.

— Кум у меня в егерях, — объяснял какой-то тощий солдатик взводному унтеру.

— Там Гришка Тютюник служит, кто-то вспомнил односельчанина.

Не дойдя нескольких вёрст до Белой Церкви, восставшие остановились. Сергей Муравьёв-Апостол выслал вперёд разведку.

Вернулась разведка.

— Ушёл, ваше благородие, Семнадцатый егерский. Нету его в местечке.

— Как ушёл?! Куда?

— Неизвестно. Из солдат, ваше благородие, лишь караульный стоит при шлагбауме.

Не поверил всё же Сергей Муравьёв-Апостол. Решил, что разведка ошиблась. Новых послал солдат.

Вернулись и эти.

— Всё верно, ушли егеря. Куда — неизвестно. Было это ещё намедни.

Гадает Сергей Муравьёв-Апостол: «Что же случилось?! Куда ушли?»

И вдруг:

— Нашлись! Нашлись! Нашлись!

Тот тощий солдатик, у которого кум в егерях, уверял, что, спустившись в овражек, что рядом с лесом, он слышал в лесу голоса и фигуры людские видел. Правда, много ли — не разобрал.

— Я по голосу кума признал, — даже сказал солдат.

Опять снарядил Сергей Муравьёв-Апостол разведку. Старшим послал офицера.

Через час офицер вернулся. А вместе с ним пришёл и солдат в егерской форме.

— Кум, кум! — закричал тощий солдатик. — Так и есть, не ошибся — кум!

— В лесу люди, это верно, Сергей Иванович, — доложил офицер. — Но не солдаты — крестьяне. Собралось их больше тысячи. (Это были крестьяне окрестных сёл. Узнав, что восстали черниговцы, они хотели примкнуть к солдатам.)

Доложил офицер и про егерей:

— Арестованы наши, Сергей Иванович. Солдат же, боясь возмущения, полковой командир срочно увёл на Сквиру.

— Так точно, — поддакнул кум. — Поручиком Вадковским с оным сообщением к вашей милости я и послан.

Офицер сделал паузу, переступил с ноги на ногу, глянул на Муравьёва-Апостола.

— Сергей Иванович!

— Что?

— Как быть с крестьянами? Может, призвать их для общего дела?

Солдатский кум оживился:

— Так-с точно. Они-с с удовольствием.

Не ответил ничего Сергей Муравьёв-Апостол. Лишь задумчиво глянул вдаль. Да и что бы он смог ответить? Поднимать на борьбу народ не входило в замысел декабристов. Так было на севере. Так было и тут — на юге.

АРТИЛЛЕРИЙСКАЯ РОТА

Поручик Щепилло дружил с полковником Пыхачёвым…

И вот снова идут по снежным полям черниговцы. Шли на Мотовиловку. Потом на Белую Церковь. Повернули теперь назад.

Слева сёла вдали видны. Снег — впереди и справа. Ни души.

И вдруг за холмом верстах в двух, не более, зарябило от тёмных точек. Всмотрелись солдаты: люди, кони, а рядом пушки.

— Пыхачёв! Пыхачёв! — закричал Щепилло.