Секретная служба в тылу немцев (1914 - 1918 гг.)

3) сельскохозяйственных рабочих, обрабатывавших поля, прилегавшие к границе, и имевших возможность перебрасывать сообщения через провод, когда часовой смотрел в другую сторону.

Каждый агент получил определённый номер, сын Моро именовался «Орам». Мы решили, что Орам будет их непосредственным начальником, а агенты должны были ему слепо повиноваться и не имели права оставлять отведенные им участки; кроме того, Орам организует службу курьеров для сбора донесений. Каждый из них давал клятву молчать о том, на кого он работает, и не пытаться узнать, кто другие агенты Орама.

Так была создана в Голландии организация, эффективность которой постепенно увеличивалась; в последние два года войны мы стали располагать, по крайней мере, шестью постоянными средствами связи с Бельгией. Когда одно из них переставало действовать, мы имели в запасе остальные пять, к тому же постоянно изыскивались новые.

Вторая задача заключалась в следующем: распределить агентов на бельгийской территории таким образом, чтобы они покрыли всю оккупированную территорию; инструктировать их в отношении требуемой информации; поставить [10] людей, которым можно будет сдавать донесения для доставки их через границу.

Для организации агентуры на оккупированной территории существовало три способа.

Один из них заключался в посылке в Бельгию или во Францию бельгийцев или французов, которых мы переправляли тёмной ночью через электрический провод. Другой — в использовании курьера, доставляющего письмо от одного из наших агентов в Голландии его друзьям в Бельгии, которые были рады работать на своего прежнего начальника. Они оказались самыми лучшими из наших агентов. И, наконец, нам часто удавалось устанавливать контакт со старыми организациями, функционировавшими в 1915 г. и потерявшими связь с английскими разведывательными органами в 1916 г., после закрытия немцами границы. В общем, можно было рассчитывать на то, что каждый из агентов, находящихся на занятой территории, завербует двух или трёх других агентов.

Организация службы курьеров на оккупированной территории представляла особые трудности. При наличии системы личных карточек, которая очень строго проводилась в жизнь, никто под страхом ареста не мог находиться на расстоянии свыше тридцати миль от места своего жительства, отмеченного на личной карточке. Оперировавшая в Бельгии германская тайная полиция обращала особое внимание на лиц, находящихся в пути, как на пеших, так и на передвигающихся любыми перевозочными средствами. Они так же хорошо, как и мы, понимали, что информация не имеет никакой ценности до тех пор, пока она не прошла через границу.

Система связи от разведчика на оккупированной территории до меня в Роттердаме сводилась к следующему. Начальник каждой группы разведчиков на оккупированной территории собирал донесения, посылаемые его агентами, и передавал их в Антверпене, Льеже или Брюсселе по указанному нами адресу («почтовому ящику»). Курьер доставлял эта донесения от «почтового ящика» на пункт переправы через границу. Здесь они собирались пограничными агентами Орама и через Орама доставлялись мне. Пункты переправы через границу, «почтовые ящики» и курьеры между «почтовыми ящиками» и пунктами переправы через границу были организованы из Голландии под руководством Орама и моим. Каждый начальник группы разведчиков, агенты которого собирали информацию на оккупированной территории, располагал собственным независимым [11] «почтовым ящиком», пограничным курьером и пунктом передачи информации через границу, причём весь персонал, за исключением «почтового, ящика», был ему совершенно неизвестен. В свою очередь, «почтовый ящик» не знал курьеров, передававших и собиравших донесения. Как только донесения передавались «почтовому ящику», на моей ответственности лежала доставка их в Голландию для пересылки Главной квартире.

Удвоение всех постов и секретность, основанная на незнании общей системы, были необходимы и являлись прочной основой нашей работы. Наша главная задача заключалась в организации большого числа маленьких групп, изолированных одна от другой. Таким образом, если один работник попадался, он мог выдать не больше четырёх или пяти других работников. Даже от самых честных патриотов нельзя было ожидать молчания в случае применения немецких методов допроса «третьей степени»: арестованных часто зверски избивали до тех пор, пока не удавалось вырвать у них признание. Иногда, чтобы сломить самую упорную волю, использовались наркотические средства.