Секретная зона: Исповедь генерального конструктора

— Потому что самолет шел на большой высоте, у изрезанной кромки антенного луча. Но самолет был, — ответил Остапенко.

— Значит, самолет был вне зоны ответственности станции, — как бы оправдываясь, отметил главный инженер.

— Нет, товарищ полковник, это станция оказалась вне вашей личной ответственности, — отрезал Рябиков. — Выходит, что он, стервец, побывал над Москвой. Сошло безнаказанно, — значит, прилетит еще. Придется вам, Николай Кузьмич, остаться здесь на несколько дней, помочь товарищам подкараулить кузькиного сына.

— Но ведь я — тоже кузькин сын? — пошутил Остапенко.

— Ты от другого Кузьки.

Караулить пришлось недолго. На экране радиолокатора повторилась та же картина, но на этот раз по тревоге своевременно включились все радиолокаторы московской, а затем ленинградской ПВО. По их данным был прочерчен маршрут самолета-нарушителя: на Москву, затем на северо-запад через Боровичи, Ленинград и дальше за финскую границу.

Узнав об этом, разгневанный Хрущев вызвал к себе Главкома ВВС, Главкома ПВО и Рябикова.

— У меня к вам, уважаемые главкомы, только один вопрос: почему не сбили?

— Очень большая высота, Никита Сергеевич. Поднимали истребители, они видели нарушителя, но добраться до него на высоте не смогли, — ответил Главком ВВС. Его поддержал маршал артиллерии, замещавший отсутствующего в Москве Главкома ПВО.

— А зенитная артиллерия? Зенитные ракеты? Вы же сами принимали их на вооружение, ордена получали.

— Для зенитной артиллерии это выше всякого их потолка. Что же касается зенитных ракет…

Маршал замялся, и вместо него на вопрос Хрущева ответил Рябиков:

— Система С-25 запросто сняла бы этого нарушителя.

— Но система С-25 находится на опытном дежурстве, — оправдывался маршал артиллерии.

— А что такое — опытное дежурство? — спросил Хрущев.

— На стартах боекомплект ракет обозначен несколькими изделиями без заправки горючим и с весовыми макетами вместо боевых частей…

— При таком опытном дежурстве вы действительно наберетесь опыта продежуривать вражеские самолеты. Приказываю немедленно заступить системой С-25 на боевое дежурство и доложить об этом в Президиум ЦК. А с авиацией, видно, придется разбираться отдельно.

Выходя из здания Совмина, Рябиков ехидно бросил насупившемуся маршалу артиллерии:

— Товарищ маршал, поздравляю с боевым дежурством. И скажите спасибо дяде Туайнингу, — командующему ВВС НАТО, — за то, что помог вашим войскам расстаться с потешным дежурством.

По вопросам авиации Хрущев собрал широкое совещание с участием конструкторов, министров и военачальников. Во вступительном слове он вспомнил одну из своих бесед с иностранными корреспондентами в Лондоне, где он был по случаю коронации Елизаветы Второй. Ответив на вопросы корреспондентов, он сказал:

— А теперь вы ответьте на мой единственный вопрос: почему ваши самолеты летают над территорией СССР? Что им там нужно?

В ответ корреспонденты из стран НАТО дружно расхохотались. И этот смех прозвучал как наглый вызов: а вы, мол, сделайте так, чтобы не могли летать.

— А что изменилось в этом деле с тех пор? — продолжал Хрущев. — Если раньше самолеты-нарушители летали над Закавказьем и Прибалтикой, то сейчас начали среди бела дня летать над Москвой, и наши истребители, оказывается, не могут их достать. Что же это такое творится с нашей авиацией, которая, как говорят, летает выше всех, дальше всех и быстрее всех? — спросил Хрущев.

Министр авиационной промышленности понял, что этот вопрос к нему.

— Такой трюк, не имеющий никакого военного значения, сделать нетрудно. Снять с самолета все, что можно, взять в обрез горючего, раздеть летчика до трусов…

— Насчет летчика в трусиках в стратосфере — это вы оставьте для другой компании, — оборвал министра Хрущев. — Вы рассуждаете о военной стороне дела, но не понимаете ни военного, ни политического значения того факта, что чужой самолет, как у себя дома, летает над Москвой.

Немного поостыв, Хрущев продолжал:

— А что скажут по этому вопросу наши прославленные конструкторы? Например, товарищ Яковлев?

— Наши истребители не хуже американских как летательные аппараты, но их параметры сводятся на нет весами и габаритами бортовой радиоаппаратуры, — начал А. С. Яковлев. Далее он рассказал о ведущихся в его КБ новых разработках, иллюстрируя свой доклад таблицами, графиками, плакатами. Но выступивший затем военный тоже на плакатах и таблицами доказывал, почему предлагаемые Яковлевым характеристики новых машин не устраивают ВВС. Хрущев подытожил оба выступления следующим образом:

— Мне говорили, но как-то не верилось, что авиаконструктор Яковлев стал больше работать на детиздат, чем на авиацию. Теперь я вижу, что Александру Сергеевичу пора окончательно определиться в этом вопросе. Да, товарищ Яковлев, нам нужны не вот эти ваши плакаты, а самолеты, которые закрыли бы наше небо от любых нарушителей.

И все же в выступлениях почти всех остальных ораторов на этом совещании подчеркивалось, что наша самолетная радиоаппаратура намного хуже американской по весам, габаритам и энергопотреблению. Выступивший по этому вопросу министр Калмыков сказал: