Секретная зона: Исповедь генерального конструктора

Устинов был одним из участников памятного совещания у Берия, когда были посеяны, а может быть, только обнаружились ранее посеянные семена неприязни между мной и Расплетиным. И, может быть, поэтому он не стал ждать предложений из КБ-1 о разделении отдела зенитно-ракетных систем, а просто издал приказ об уточнении организационной структуры КБ-1 путем создания трех СКБ: № 30 - по тематике ПРО, начальник - главный конструктор СКБ Кисунько Г. В.; № 31 - по зенитно-ракетной тематике, начальник - главный конструктор СКБ Расплетин А. А.; № 41 - по авиационным системам ракетного оружия, начальник - главный конструктор СКБ Колосов А. А. Этим же приказом министр обязал начальника КБ-1 Чижова В. П. в двухнедельный срок завершить реорганизацию подразделений предприятия, связанную с созданием СКБ.

Чижов, ознакомив с приказом министра руководителей будущих СКБ-30 и СКБ-31, сказал:

- По существу, речь идет о выделении в СКБ Григория Васильевича людей из возглавлявшегося им отдела. Поэтому мы начнем… это дело… с ваших предложений, Григорий Васильевич.

- Мне из существующих подразделений достаточно всего пятьдесят человек. Вот предлагаемый мною список, - сказал я. - Остальных будем набирать по ходу дела из молодых специалистов.

Повертев в руках список, Расплетин швырнул его на стол:

- Вы хотите развалить работы по зенитно-ракетным системам. Согласен на передачу любых других специалистов, но только не этих.

Я ответил, что это те самые сотрудники, которые работают по новой проблеме и уже никакого отношения к зенитно-ракетным делам не имеют.

- Этих сотрудников вы сняли с моей тематики, пользуясь положением начальника отдела. Их надо вернуть на те дела, которые теперь оголены в результате вашего самоуправства.

- Отдел практически в ваше отсутствие создал экспериментальный образец С-75, - и при этом вы обвиняете меня в самоуправстве?

Чижов вмешался, чтобы прекратить перепалку:

- Сейчас отдел насчитывает более тысячи человек, а спор идет из-за пятидесяти. Министр приказал передать в новое СКБ сто пятьдесят… это дело… А Григорий Васильевич просит в три раза меньше. Так что хотим мы этого или нет… это дело… все равно надо договариваться и решать… это дело.

- Что вы пугаете меня министром? А вы здесь за чем? Чтоб потакать вот этим… иудейским штучкам? - Расплетин побагровел, ткнул пальцем в список и добавил: - Найдем управу и на министра! Срывать людей с живого дела… на ловлю каких-то мифических цветных бабочек над зелено-розовой лужайкой…

- Все это вы попробуйте объяснить самому министру… это дело… А я здесь для того, чтобы… это дело… выполнять его приказы, - ответил Чижов.

- Александр Андреевич, - примирительно обратился я к Расплетину, - думаю, что мы сможем спокойно договориться, если рассмотрим конкретно каждую кандидатуру из моего списка: кто по той же специальности остается у вас и какие вы можете предложить замены. Вот, например, Ковалев-Виноградов. Что вы предлагаете?

Расплетин, немного подумав, ответил:

- Берите любого из них, но не обоих.

- Вот видите, Александр Андреевич, вы даже не знаете, что это не два человека, а один с двойной фамилией. Между прочим, он много сделал для Б-200, его лично знали Елян, Куксенко и Серго… Особенно в связи с историей с «запитками».

Наступило неловкое молчание, которое нарушил Чижов:

- Это дело… Я думаю, что вам, Александр Андреебич, надо время, чтобы изучить список, посоветоваться со своими помощниками. А вы, Григорий Васильевич, тем временем подготовьте свои предложения еще на сто человек. Сто пятьдесят - категорическое указание министра.

Я ответил, что насчет остальных ста мне тоже надо посоветоваться со своими помощниками, а они появятся из этих пятидесяти, когда будет решен вопрос о первом списке.

За несколько дней при посредничестве Чижова и Лукина вырисовался согласованный список первых двадцати шести человек, переводимых в СКБ-30 из бывшего моего отдела. Устинов торопил Чижова, не отступал от назначенной им цифры 150, а у меня «горела» путевка в дом отдыха. Договорились, что я уезжаю в отпуск, а вместо меня дальнейшие переговоры о переводе людей будет вести мой первый зам по новому СКБ - Евгений Павлович Гренгаген. Он получил от меня список предполагаемых руководителей лабораторий, о согласии которых на переход в СКБ-30 у меня была личная договоренность. Все обошлось благополучно, если не считать того, что Пивоваров А. В. отказался от данного им ранее согласия перейти в СКБ-30, стал первым замом у Расплетина и от имени Расплетина вел дальнейшие переговоры с Гренгагеном. Узнав об этом по телефону от Евгения Павловича, я согласился назначить начальником лаборатории вместо «перебежчика» ведущего инженера Олега Ушакова. Я даже сказал, что в этом размене мы проиграли начальника, но выиграли толкового инженера.