Секретная зона: Исповедь генерального конструктора

- А что изменилось в этом деле с тех пор? - продолжал Хрущев. - Если раньше самолеты-нарушители летали над Закавказьем и Прибалтикой, то сейчас начали среди бела дня летать над Москвой, и наши истребители, оказывается, не могут их достать. Что же это такое творится с нашей авиацией, которая, как говорят, летает выше всех, дальше всех и быстрее всех? - спросил Хрущев.

Министр авиационной промышленности понял, что этот вопрос к нему.

- Такой трюк, не имеющий никакого военного значения, сделать нетрудно. Снять с самолета все, что можно, взять в обрез горючего, раздеть летчика до трусов…

- Насчет летчика в трусиках в стратосфере - это вы оставьте для другой компании, - оборвал министра Хрущев. - Вы рассуждаете о военной стороне дела, но не понимаете ни военного, ни политического значения того факта, что чужой самолет, как у себя дома, летает над Москвой.

Немного поостыв, Хрущев продолжал:

- А что скажут по этому вопросу наши прославленные конструкторы? Например, товарищ Яковлев?

- Наши истребители не хуже американских как летательные аппараты, но их параметры сводятся на нет весами и габаритами бортовой радиоаппаратуры, - начал А. С. Яковлев. Далее он рассказал о ведущихся в его КБ новых разработках, иллюстрируя свой доклад таблицами, графиками, плакатами. Но выступивший затем военный тоже на плакатах и таблицами доказывал, почему предлагаемые Яковлевым характеристики новых машин не устраивают ВВС. Хрущев подытожил оба выступления следующим образом:

- Мне говорили, но как-то не верилось, что авиаконструктор Яковлев стал больше работать на детиздат, чем на авиацию. Теперь я вижу, что Александру Сергеевичу пора окончательно определиться в этом вопросе. Да, товарищ Яковлев, нам нужны не вот эти ваши плакаты, а самолеты, которые закрыли бы наше небо от любых нарушителей.

И все же в выступлениях почти всех остальных ораторов на этом совещании подчеркивалось, что наша самолетная радиоаппаратура намного хуже американской по весам, габаритам и энергопотреблению. Выступивший по этому вопросу министр Калмыков сказал:

- Никита Сергеевич, такое положение объясняется разобщенностью радиолокационных НИИ и КБ по разным министерствам: оборонной промышленности, авиационной промышленности, судостроительной промышленности. Получается кустарщина вместо единой продуманной научно-технической политики. Я полагаю, что назрела необходимость объединить все это в одном министерстве.

Сидевший рядом со мной главный инженер КБ-1 Лукин при этих словах Калмыкова заулыбался, наклонился ко мне, вполголоса сказал:

- Силен Валерий Дмитриевич: из допотопных электрорадиоэлементов, выпускаемых его министерством, никакие конструктора не сделают хорошую аппаратуру, а чтобы они не рыпались - забрать их под свою министерскую руку. И продолжать клепать допотопную радиолокацию.

Уловив приближение полосы больших реорганизаций, Калмыков продолжал подбрасывать эту свою идею Хрущеву, поддакивая хрущевским идеям передачи заводов в совнархозы, а НИИ и КБ - в госкомитеты. И когда контуры большой реорганизации прояснились, то в наметках калмыковского госкомитета оказалось и КБ-1. Об этом узнали Лукин, Расплетин, Чижов и я на совещании в Кремле, которое проводил Хрущев. По возвращении в КБ-1 я пошутил:

- Все ясно: Калмыков выиграл нас в пинг-понг у Хрущева на крымской госдаче, на отдыхе.

- А если без шуток, - что будем делать? - спросил Лукин.

- Если нельзя оставаться у Устинова, то в любой госкомитет, но только не к Калмыкову, - ответил я.

Расплетин промолчал. Лукин сказал:

- Решение еще не принято, и в деталях, кого куда переводить, возможны уточнения. Хрущев объявил, что министерства и ведомства могут дать свои предложения к проекту постановления. Может быть, попросить Устинова, чтобы внес поправку?

- Устинов сейчас взят на заметку как министр сталинского толка, к тому же имевший неосторожность где-то невпопад высказаться об идее совнархозов. Поэтому не надо ставить его в затруднительное положение, - возразил я Лукину. - Будет лучше, если предложение пойдет к Хрущеву снизу, от КБ-1, но при этом, конечно, нельзя говорить в лоб, что мы не хотим к Калмыкову. И тем более не называть, к кому мы хотим.

- Как же это можно никого и ничего не называть? - спросил Лукин.

- Я бы мог, как Главный конструктор по тематике ПРО, написать на имя Хрущева свои соображения о том, что в разработках ПРО все очень тесно взаимосвязано, и поэтому основные разработчики системно-электронной и ракетной частей должны быть в одном и том же госкомитете. В любом, но одном. Тогда мы наверняка попадем не к Калмыкову, а к ракетчикам. В этом духе можно было бы подготовить и соображения для Рябикова, с которым Хрущев, надо полагать, будет советоваться по реорганизации оборонных отраслей.