Секретная зона: Исповедь генерального конструктора

По прибытии в ГУ ПВО меня, к моему удивлению, направили (как и моих попутчиков) в Главное политическое управление Красной Армии, где нас по одному принимал какой-то капитан. Мне он дал нашу листовку на немецком языке, предложил ее прочесть вслух с переводом каждой фразы на русский язык. Сделал я это, прямо скажу, с грехом пополам, ибо это совсем не то, что читать по-немецки научные тексты по физике, наполовину пересыпанные формулами. И уж совсем неудачной оказалась попытка капитана поговорить со мной по-немецки. Впрочем, если бы я даже в совершенстве владел немецким, то предпочел бы «провалиться» на этом экзамене, который (как я понимал) имел своей целью выявить возможность использования меня как военного переводчика.

Из ГлавПУра меня с засургученным личным делом направили обратно в ГУ ПВО, а оттуда согласно предписанию я отбыл для дальнейшего прохождения службы в 337-й отдельный радиобатальон (орб) ВНОС.

ПРИКАЗ ПО 337 орб ВНОС

№ 73 от 7 марта 1942 г.

Полагать налицо:

1. Прибывшего с 5.3.42 г. из Штаба Моск. Корп. Района ПВО воентехника 2 ранга Кисунько Г. В., назначить на должность начальника станции РПО № 1 4 роты, зачислить в списки части и на все виды довольствия согласно аттестатов и направить на расчет в г. Химки.

Основание: Ком. предп. МКР ПВО № 118/04.

(ЦАМО, ф. 337 орб, оп. 144517, д. № 1, л. 94)

Триста тридцать седьмой орб ВНОС входил в состав Московского фронта ПВО и обеспечивал радиолокационную разведку воздушной обстановки в зоне ответственности МФ ПВО. В начале 1942 года он располагал десятью станциями радиообнаружения (РО) самолетов, дислоцировавшихся в Калуге, Малоярославце, Можайске, Мытищах (станция РУС-2), в Клину, Павшине, Серпухове (станции РУС-2с), в Кубинке, Внукове, Химках (станции МРУ-105).

Станция МРУ-105, на которую я был назначен ответственным за ее техническое состояние и эксплуатацию, была одной из трех английских радиолокационных станций, прибывших в декабре 1941 года в качестве личного дара Сталину от Черчилля. По рассказам наших специалистов, английские инструкторы, высококвалифицированные знатоки своего дела, по окончании своей миссии убыли, оставив лишь фрагменты описаний и инструкций к станциям МРУ-105. Хорош сюрприз для меня, замкомвзвода по технической части!

В старину у казаков был простой и надежный способ оповещения о приближении вражеского войска. В степи на расстояниях прямой видимости выстраивались смотровые вышки - деревянные помосты на высоких сваях с охапками сухой травы, которую дозорные казаки поджигали, заметив приближение врага. Вспыхнувшая трава, политая коптящей жидкостью, давала огненно-дымный столб, его замечали на других вышках, и там зажигались новые сигнальные огни, а дозорные вскачь неслись к своим, чтобы на словах рассказать о том, что видели своими глазами и что не могло быть передано на языке костровых сполохов.

Нечто похожее по своей примитивности существовало у нас к началу войны для оповещения о налетах вражеской авиации: это была служба воздушного наблюдения, оповещения и связи (сокращенно - служба ВНОС). Она имела разветвленную сеть наблюдательных постов - НП ВНОС, размещенных на территории, разбитой на строго пронумерованные квадраты, и каждый НП ВНОС был зашифрован под номером своего квадрата.

Бойцы-наблюдатели постов ВНОС были вооружены винтовками и ручными гранатами, но главным оружием были бинокли, плакаты с силуэтами наших и вражеских самолетов и другими опознавательными их признаками, а также средства связи с вышестоящими постами ВНОС. Но условия видимости и погоды не всегда благоприятствовали ведению наблюдений за воздухом, и в этих случаях бойцов выручали «ямы подслушивания»: бойцу, сидящему в такой яме, легче было отличить идущий сверху рокот самолетных моторов от мешающих звуков, издаваемых наземными источниками.

Сведения о пролетающих, самолетах, обнаруженных визуально и/или на слух, передавались от НП ВНОС по телефонным, телеграфным линиям и по радио на ротные, батальонные, полковые, дивизионные, корпусные посты ВНОС и на Главный пост ВНОС, располагавшийся в глубоком подземелье в Москве. Все эти данные обрабатывались, сличались между собой и наносились на карты-планшеты воздушной обстановки.