Секретное досье на любимого

– Сейчас речь идет о твоей жизни, как и о моей. – Ники отдернула руку и встала, взяв свою тарелку со стола.

Даллас последовал за ней со своей тарелкой.

– Ты думаешь, они захотят, чтобы ты сразу же переехала?

– Мне все равно нужно будет вернуться и упаковать вещи.

Он почувствовал облегчение. Тогда у него появится еще один шанс отговорить ее.

– Как продвигаются дела с компьютером? – спросила она, раскладывая оставшуюся еду в контейнеры, чтобы поставить в холодильник.

– Медленно, – признался он. – Я стараюсь не оставлять никаких следов.

– Получается?

– Не знаю. В общем и целом, думаю, да. В принципе, невозможно подключиться к защищенной сети, не оставляя следов.

Он не сказал ей, где искал подсказки. Вторгаться в сеть ФБР было чертовски опасно, и Ники, вероятно, так же волнуется из-за риска, который Даллас берет на себя, как он из-за ее завтрашней встречи с Делом Макклинтоком и его боссом.

Но Далласу нужно выяснить тайные связи Крэндалла. Необходимо доказать, что ассистент директора ведет незаконную игру, – только так Далласу удастся оправдать свое доброе имя. И если это означает большие риски – что ж, Ники не единственная, кто готов рискнуть головой ради смысла жизни.

Последние несколько месяцев Джон Бартоломеу жил в скромной, но уютной квартире в Абингдоне, штат Вирджиния, работая консультантом по безопасности днем и курьером ночью. Деньги небольшие, но если он хотел работу, за которую хорошо платят, то занялся бы бухучетом или финансами.

А Джон хотел работу со смыслом. Ту, которая у него была раньше и которую он был вынужден оставить. Он считался хорошим шпионом, пока был в игре. Он обладал таким типом лица, которое люди забывали, как только оно исчезало из их поля зрения. Средний рост, обычное телосложение, волосы не черные, не белокурые, а что-то среднее, зимой темнее, летом светлее. Кожа не слишком белая, не слишком смуглая, глаза не голубые, не карие, а какого-то орехового оттенка, который менялся по настроению.

Будь он склонен к криминалу, то ему, вероятно, сошло бы с рук любое количество преступлений, потому что никто бы не вспомнил, как он выглядел. Только его речь обращала на себя внимание людей: горный носовой выговор – теннессийские корни, – от которого он так и не смог полностью избавиться. Здесь, в предгорьях Голубого Хребта, он вписался почти как родной. Невзрачность ценилась в его делах.

Казалось, никто не заметил, как он покинул квартиру вскоре после захода солнца и поехал на смотровую площадку на Беллвезер-Роуд, где оставил свой грузовик, и стал подниматься на гору к тайнику.

Без суеты оставил записку от Александра Куинна и поспешил вниз. На обратном пути в Абингдон он заехал в круглосуточный магазин за упаковкой пива и к девяти часам уже сидел дома, положив ноги в носках на журнальный столик. Если кто-то заметил, что он уезжал, то вряд ли посчитал это подозрительным. Ну кто не ездил вечером за пивом?

Задернув оконные шторы и включив телевизор, Джон вытащил из кармана записку, оставленную Ники, и снова прочитал нацарапанное сообщение.

Ей наконец назначили встречу с их важной шишкой – это означало, что задиристой девчонке из Ридж-Каунти, штат Теннесси, удалось обмануть подозрительную Горную Пехоту, с чем не справились десятки парней до нее.

А действительно ли ей удалось? Или ее запланированная встреча с Делом Макклинтоком и его таинственным боссом на самом деле просто еще одно испытание на благонадежность? Самое опасное из всех испытаний?

Она проверит тайник до завтра и найдет инструкции Александра Куинна до той встречи. Как и агент X, Куинн тоже настороженно относился к такому подарку судьбы.

Джон открыл бутылку пива и отхлебнул, напомнив себе, что у него нет возможности контролировать эту операцию. С этим фактом ему иногда было очень трудно смириться. Для человека, который жаждал действий, деятельности, наполненной реальным смыслом, самая трудная часть работы заключалась в том, чтобы просто ждать.

✽ ✽ ✽

Ночной воздух был холодным и резким, но какое это оказалось блаженство, когда он заполнил легкие Далласа. Поход в горы сильно измотал Далласа, но он справился. Физические последствия его столкновения с Горной Пехотой почти исчезли с его тела за последние несколько дней. Остались только душевные раны.

– Ну как ты, держишься? – спросила Ники, когда он прислонился к холодной каменной стене пещеры.

Он кивнул, слишком запыхавшись, чтобы ответить. Ники провела ладонью по его руке, проходя мимо, и вошла в темную пещеру, исчезнув из поля зрения. Через минуту появилась и кивнула ему:

– Тебе нужно отдохнуть?

Он хотел сказать нет, но вместо этого кивнул на лежащее рядом бревно, которое Ники повернула на бок, прежде чем войти в пещеру.

– Полагаю, это бревно что-то значит?

– Это наш сигнал. Он поворачивает его вверх. Я поворачиваю вниз. Посиди на нем, если нужно.

Даллас присел на поваленное дерево.

– Ты прочла записку?

Кивнув, Ники села рядом и сказала, понизив голос:

– Куинн волнуется, что это может быть еще одним испытанием. Он пишет, пока не нужно считать, что я в деле.

– Он прав.