Секретное логово смерти

– Я же уже, кажется, сказала, – вновь продолжила Анабель все еще бодрым голосом и, будто не замечая боли, водила изуродованными, страшными челюстями, – может, конечно, я «извращенка», но я просто «тащусь» от вида, как девки «трахают» мужиков, и хотя это мне необъяснимо, но тем не менее все психологические тесты я проходила вполне уверенно… касаясь же моих пыток – почему бы приятное не совместить с полезным? Но я отвлеклась… Итак, вернемся к главному: узнав, где находится подземная лаборатория, как ее найти и как в ней оказаться, я отправилась в Калининградскую область и отыскала засекреченный, надежно спрятанный, испытательный центр – именно так его называли фашисты. Там я нашла записки доктора Кригера и настолько увлеклась его мыслями, что стала выбираться туда каждое свое свободное время, причем с собой я непременно брала что-нибудь из современных примочек и переоборудовала всю электро-систему по своему усмотрению, снабдив ее электронными датчиками; одновременно изучая документы, составленные моим прадедом, я выяснила, что он буквально погряз в исследованиях над людскими телами – а как же по-другому, ведь материал ему предоставлялся с избытком, – но вместе с тем, единственное, чего он успел достичь, так это изобрел некое парализующее лекарство, позволяющее буквально замораживать внешнюю оболочку туловища, останавливая как кровоток, так и чувствительность; внутренние же органы при этом и мозг продолжали работать в обычном режиме, подпитываясь малым кругом кровообращения. Да, да, да, – увидев недоверчивые взгляды, убедительно заверила рассказчица, – именно поэтому мне удавалось «наживую» вскрывать человеческие тела, не причиняя при моих опытах ни боли, ни останавливая основной процесс жизнедеятельности.

– А он что, – невольно перебила Шуваёву Жанна, слушавшая эту, до жути кошмарную, повесть с разинутым от удивления ртом, указывая на плавающего в стеклянной емкости доктора Кригера, – тоже сейчас живой?

– Нет! Ха, ха, ха, – надсадно откашливаясь, расхохоталась бывшая в недалеком прошлом мучительница, – прадедушка введен в состояние криогенного сна по всем правилам: у него заморожены как внутренние органы, так и внешняя оболочка. Что по этому поводу можно сказать? Перед самым взятием Кенигсберга, он, умертвив всех «подопытных», ожидающих своей очереди, людей, а затем – по приказу самого фюрера! – и весь обслуживающий персонал, заставил мою прабабку, бывшую уже тогда беременной моей бабушкой, ввести его в состоянии анабиоза и поместить в эту прозрачную емкость, заполненную – чтобы внешние клетки не портились – а такое предположение у него имелось! – специальным спиртовым раствором, позволяющим нашей плоти сохранять свой существующий на данный момент вид, наказав достать и привести в чувство, как только это станет возможно. Марта Кригер исполнила все в точности, сама же отправилась в оккупированный уже Кенигсберг, где, сказавшись польской военнопленной – благо документов в ее распоряжение имелось предостаточно и вполне можно было сделать наиболее правдоподобный, главным образом, правильный выбор, – и пользуясь своей неподражаемой, чисто арийской, внешностью «сразила» наповал одного очень влиятельного политрука и, не задумываясь, стала его женой, «разбив» при этом счастливую коммунистическую семью. Дальше все пошло по накатанной: прабабка, будучи привычная ко всяким жестокостям, выучилась на оперативного работника и устроилась работать в женской колонии, где, как она думала, у нее будет полно человеческого материла, необходимого для дальнейших исследований. Да, «гер» Кригер, зная, что его личность в определенных кругах отлично известна и что он будет немедленно, при обнаружении, уничтожен, словно предчувствуя такой поворот событий, научил свою супругу всему, чего добился в своих изысканиях, чтобы та потом спокойно продолжила дело всей его жизни, пока не достанет один, единственный, оставшийся компонент, отсутствующий в его формуле и нейтрализующей ген старения. Однако, она и не догадывалась, какой в СССР тогда существовал порядок и дисциплина – похлеще еще, че в Германии! – и заниматься опытами незаметно – это было что-то из рода фантастики; ей пришлось затаиться, и всю свою оставшуюся жизнь она ждала выгодного момента, чтобы продолжить прерванную работу. Такая возможность ей представилась в девяностые, но к тому времени, в силу своей чудовищной службы, где требовалась только ее врожденная жестокость, да разве еще отсутствия потенциала для умственного развития, она полностью все позабыла и уже вряд ли смогла бы вспомнить; и тут ей пришлось принять трудное и ответственное решение – отказаться от данного любимому обещания; но вместе с тем она все-таки его частично исполнила, перед смертью передав страшную тайну своей правнучке, или попросту мне.