Секретное оружие блондинок

     Наконец, пройдя по улице всего несколько ярдов, он остановился перед небольшим, но дорогим магазинчиком. Люси выжидательно посмотрела на него.

     — Придется зайти сюда, — сказал он, взял ее за плечи и решительно протолкнул в двери. — Вам нужна обувь.

     Он помогал ей выбирать туфли, его бесполезные советы одновременно сердили и смешили Люси. Наконец она приобрела спортивные тапочки, которые с шикарным костюмом Энни, вероятно, смотрелись очень нелепо. Люси посчитала необходимым кое-что объяснить Финну для его же пользы, поэтому взгляд, который она в него нацелила, был совсем не сексуальным.

     Веселье, мерцавшее в его глазах, сразу померкло.

     — Вы выглядели бы сексуально даже в мусорном ведре, — высказался он с бесстрастием, абсолютно не соответствовавшим выражению его глаз.

ГЛАВА ПЯТАЯ

     Финн привел ее в «Кофейный домик», популярный среди богатеев и знаменитостей.

     Люси чувствовала себя неуютно.

     — Не уверена, что это хорошая идея, — проворчала она, когда официант, приняв у них заказ на чай, отошел.

     — Вы предпочитаете кофе?

     — Я говорю не о чае, а об этом, — воскликнула она, подчеркнув последнее слово.

     — Ага, очень жаль. Когда я был тут в последний раз, еще сохранялся стиль короля Эдуарда. А сейчас царит модерн.

     — Считается, что это очень современно.

     — Вы такое терпеть не можете, — мягко поддразнил он. — Признайтесь.

     — Признаюсь, терпеть не могу, — согласилась она.

     — Я так и знал. — Откинувшись на спинку стула, Финн задержал взгляд на груде искореженного металла, лежащей на подиуме в центре зала. — А что вы думаете об этом?

     — Я хотела сказать, что неудачной была сама идея принять ваше приглашение.

     — Понимаю, — отозвался он. — Я старался, чтобы вы чувствовали себя непринужденно.

     — Это выше даже ваших способностей, — сухо бросила Люси.

     — Почему?

     — Ну, вы... — Она опустила ресницы. — Вы причиняете мне... Я чувствую себя неловко рядом с вами. — Финн лукаво прищурился, и она заторопилась: — Потому что я вынуждена созерцать ваши, как я это называю, трюки, цель которых заставить меня кое-что сообщить вам о моей сестре.

     Финн стиснул зубы и провел рукой по аккуратной прическе.

     — Можем мы хоть ненадолго отрешиться от этого?

     Люси поверить не могла тому, что слышит (как и Финн, хотя этого она знать не могла).

     — У вас всепоглощающая потребность прожить за брата его жизнь, — едко уколола она. — Вам не приходило в голову, что он никогда не научится сам решать свои проблемы? Вы уже не на детской площадке, чтобы драться за братишку.

     — Я никогда не дрался. — Финн перехватил ее лукавый взгляд и с явной неохотой пояснил: — Наши родители разошлись, когда мы были довольно малы. Кон остался с отцом в Ирландии, а мама вернулась в Штаты и забрала меня с собой. Мы виделись только на летних каникулах в Уэст-Корке и на Рождество в Нью-Йорке.

     — О, это грустно, — искренне посочувствовала Люси.

     Когда умер ее отец, они с Энни еще более сблизились. Но она знавала пары, которые, вроде бы позволяя детям самим выбирать, с кем жить, не могли удержаться от всяких уловок в стремлении устранить второго родителя. Это ужасным бременем ложилось на плечи ребенка. Может быть, то же случилось и с Финном?

     — Значит, ваша мама — американка? — спросила она, сухостью маскируя вырывающееся наружу сочувствие.

     — Они оба из Нью-Йорка. — Финн сделал паузу, пока официант ставил на стол чай и булочки. — Молоко? — Люси кивнула. — Мы с Коном родились там, — продолжал он, ловко разливая чай. — Папа — из ирландской семьи, мама — из итало-американской. Однажды летом мы поехали на родину, поискать папины корни, и решили там остаться.

     — Итальянцы! — воскликнула Люси. — О, это объясняет...

     Спохватившись, она прикусила язык и потупилась.

     — Объясняет что?

     — Ваш вид... — Люси перевела взгляд с его лица на покрытые жесткими волосками сильные руки. Притворяясь, что отпивает глоток чая, она жадно разглядывала Финна. — Вы очень... темный, — невнятно закончила она. — Вашей маме не нравилась Ирландия? — добавила девушка, чтобы увести беседу от темы, касающейся его наружности.

     — Очень нравилась, но только на время каникул. Ведь она выросла в большом городе, и ей пришлось оставить работу.

     — Чем она занимается?

     — Она журналистка. Собственно, они оба журналисты, только папа поменял работу и стал руководить местным еженедельником.

     — Но сейчас вы живете в Ирландии?

     — Не совсем. Базируемся в Дублине, но у нас плотные связи со Штатами... А вы, Люси, полагаю, дитя идеальной семьи.

     — Не знаю, как насчет идеальной, но у меня было счастливое детство.

     — И вы все еще близки с родителями?

     — Папа умер, когда мне было тринадцать, — торопливо объяснила она. — Маме приходилось очень тяжело, она многим пожертвовала ради меня и Энни, но потом встретила и полюбила одного человека. Пару месяцев назад они поженились, что, впрочем, вам абсолютно неинтересно...

     — Почему вы так говорите?

     — Вы думаете, я поверю, что помешать браку вашего брата и моей сестры для вас уже не самое главное? — упрекнула она.