Секретные архивы НКВД-КГБ

— Вот что я вам скажу, голубушка вы моя, Лидия Андреевна, — обняла она Русланову. — Если бы мы с вами пели в одном концерте, то на вашу долю успех выпал бы больший, нежели на мою. И аплодисментов вы получили бы больше, нежели я, и цветов вам бы преподнесли больше, нежели мне. Откуда вы берете такие зажигательные интонации, такое обворожительное тремоло, такой сердечный тон?

— Да как-то так, само собой, — смущенно пожала плечами Русланова. — Я об этом не думала, наверное, из души. А критики говорят, что я неправильно пою, не на диафрагме.

— Бог с ними, с критиками, — усмехнулась Евдокия Дмитриевна, — пусть себе поют на диафрагме, а мы, грешные, будем слушать вас, и аплодировать будем вам.

— А за нами и вся страна, — добавил неожиданно появившийся Михаил Тарханов. — Я вот слушал вас и думал: какой же дьявольской силой обладает эта простая русская женщина, она притягивает к себе, как магнит, и слушать ее хочется снова и снова, хоть круглые сутки. За что и предлагаю выпить, — достал он из портфеля бутылку шампанского.

С легкой руки Евдокии Обуховой, а затем Михаила Тарханова молодую певицу стала слушать вся страна. Бесконечные гастроли, записи на радио, выступления в самых знаменитых концертных залах. В общем, жизнь Лидии Руслановой превратилась в беспрерывный праздник, среди ее поклонников были Максим Горький, Василий Качалов, Михаил Яншин, Иван Козловский и даже маршал Буденный. А чуть позже к ним присоединился и сам Сталин. Правда, не надолго, но присоединился. После одного из кремлевских концертов состоялся пышный банкет, на котором присутствовал Сталин. И вдруг Русланову пригласили к столу вождя народов.

— Угощайтесь, — радушно предложил он певице. — Пели вы замечательно. Лучше вас петь народные песни никто не умеет. Я предлагаю выпить за ваши дальнейшие успехи.

Поблагодарить бы Руслановой вождя или, на худой конец, смолчать, а она, то ли от выпитого вина, то ли от задиристого характера, возьми да и ляпни:

— Иосиф Виссарионович, а нельзя ли сделать так, чтобы накормить моих земляков в Поволжье? Там ведь засуха и люди голодают.

— Голодают? Не может быть. Мне об этом не докладывали. Но раз вы просите, то накормим. Идите, веселитесь, а потом что-нибудь спойте.

Когда Русланова отошла от стола, Сталин бросил сидевшему рядом Буденному:

— Ты слышал? Какая речистая, да? За земляков заступается. А ты ее любишь?

—Как поет, люблю. Других и знать не хочу,—пьяновато ответил Буденный. — А так... пока что не настолько коротко знаком.

— Ладно, пусть пока попоет, — милостиво кивнул Сталин. — Но не в этом зале. В Кремль ее больше не приглашать!

Эта сцена не придумана, она была на самом деле, во всяком случае, именно так она описана в воспоминаниях современников, присутствовавших на том банкете. Мог ли кто тогда подумать, что «пусть пока попоет» это не просто слова, это приговор. Отсроченный, но приговор.

И вот теперь, десять лет спустя, произошло то, чего не могло присниться в самом страшном сне: любимая всей страной певица сидит во Внутренней тюрьме Лубянки и, стараясь не сказать лишнего, отвечает на вопросы следователя.

— Вы сказали, что до 1929 года были замужем за чекистом Науминым,—заглянул в бумаги следователь. — Что было потом? Он вас бросил? Исчез, как и предыдущий муж Степанов? А дети, куда вы дели детей?

— Детей у нас не было, — устало отбивалась Лидия Андреевна. — А Наумин меня не бросал, это я бросила его. Может, это и нехорошо, но так случилось. На одном из концертов я познакомилась с известнейшим конферансье Михаилом Гаркави. Мы стали всгречаться, потом начались совместные поездки, совместные концерты, а потом мы поженились.

— Это был ваш последний муж?

— Нет, в 1942-м я с ним развелась и вышла замуж за генерала Крюкова. В то время он...

— Стоп, — поднял руку следователь. — О Крюкове потом. А сейчас меня интересует, как вы оказались в Казани. Ведь арестованы вы были в Казани?

— В Казани, будь она неладна, — вздохнула Лидия Андреевна. — Дала себя уговорить. Вообще-то, в составе концертной бригады я была в Ульяновске, а оттуда меня пригласили в Казань. Обещали хорошие сборы, вот я и согласилась.

— Кто был с вами на гастролях?

— Мои аккомпаниаторы Максаков и Комлев, а также конферансье Алексеев.

— Имеющимися в распоряжении следствия материалами установлено, что вы вместе с Алексеевым неоднократно вели разговоры антисоветского содержания. Вы это признаете?

Дело прошлое, но первого экзамена Русланова не выдержала и, грубо говоря, сдала своих друзей, наговорив о них такого, что их тут же арестовали, а потом отправили в лагерь. Справедливости ради надо сказать, что несколько позже этот грех она искупила: как только представилась возможность, Лидия Андреевна бросилась на защиту друзей. А вот они... они вели себя, мягко говоря, не по-джентльменски. Максаков, например, на первом же допросе заявил: