Секретные архивы НКВД-КГБ

— Это был банкет на даче Жукова. После парада Победы он принимал у себя самых близких друзей. Там были такие известные генералы, как Новиков, Катуков, Телегин, Рыбалко, Соколовский и другие. Посчастливилось быть на этом банкете и мне. А тост был не антиправительственный, тост был за тех женщин — жен офицеров, которые прошли с мужьями большой жизненный путь, были их надежным тылом и которые умели ждать, пока их мужья били врага на фронтах Великой Отечественной. Потом я сказала, что, так как нет орденов, которыми бы награждали за верность и любовь от имени правительства, то я, желая отметить одну из таких жен, Жукову Александру Диевну, хочу наградить ее от себя лично. С этими словами я сняла с себя бриллиантовую брошь и вручила ее Александре Диевне. Ничего антиправительственного в этом тосте нет, и от своих слов я не отказываюсь. Жена Жукова с благодарностью приняла брошь, а Георгий Константинович прилюдно меня расцеловал.

— Расцеловал? — иронично вскинул бровь следователь. — А теперь послушайте, что показал на допросе ваш муж Крюков. Я цитирую: «Особенно отличились в создании рекламы Жукову бывший член Военного Совета 1-го Белорусского фронта Телегин, командующий авиацией Новиков, маршал бронетанковых войск Ротмистров, а также я и моя жена Русланова. Телегин под разными предлогами устраивал в Москве и Берлине банкеты, которые проходили в атмосфере лести и угодничества. Все мы старались перещеголять друг друга, на все лады восхваляя Жукова, называя его новым Суворовым, Кутузовым, — и Жуков принимал это как должное. Но особенно ему нравилось то, что Русланова прилюдно стала называть его “Георгием Победоносцем”. Надо сказать, что он не забывал нас поощрять. В августе 1944-го, когда Жуков был представителем Ставки на 1-м Белорусском фронте, я пожаловался ему, что меня обошли наградой за взятие города Седлец. Жуков тут же позвонил Рокоссовскому и предложил ему представить меня к награждению орденом Суворова 1-й степени. Это указание было незамедлительно выполнено, и я был награжден. Точно так же, превысив свои полномочия, он наградил и мою жену Русланову. Когда Жуков стал Главкомом сухопутных войск, он взял меня к себе и назначил начальником Высшей кавалерийской школы. Он же помог мне получить еще одну квартиру, третью по счету.

Неудивительно, что такое отношение Жукова ко мне и Руслановой превратило нас в преданных ему собачонок. А Русланова дошла до того, что на банкете, который Жуков устроил на даче, произнесла весьма двусмысленный тост, что, мол, раз правительство за верность и любовь не награждало жен офицеров, то она, Русланова, берет эту миссию на себя и награждает жену Жукова дорогой бриллиантовой брошью». Что вы на это скажете? — закончив читать, обратился следователь к Руслановой.

— Не знаю, что там почудилось Крюкову. Не забывайте, что все мужчины были в основательном подпитии. Л я сказала так, как сказала! Чего уж там юлить, я действительно считаю, что за верность и любовь надо награждать.

— А что за ссора была между вами и Жуковым?

— Ссора? Какая ссора? Не припомню... Нет, никаких ссор с Жуковым у меня не было.

— Ну как же не было? А на именинах оперного певца Михайлова? Ведь тогда произошел скандал.

— На именинах? Ах, да, вспомнила. Но никакого скандала не было... Хотя мог быть, — вздохнув, добавила она. — На именины Максима Дормидонтовича я приехала после концерта. Все были изрядно навеселе. Я этого не учла, начала острить, рассказывать анекдоты. И вдруг Жуков оборвал одну из моих острот, причем как-то резко, по-солдатски. Я обиделась. Да и у других гостей настроение испортилось. Но Жуков этого не заметил: в тот вечер он увлекся молодой женой одного генерала и все время с ней танцевал. Потом они вышли в коридор и надолго пропали. Понимая, что происходит, и этот генерал, и все остальные сидели как вкопанные, не смея помешать отлучившейся парочке. И только жена Жукова, заподозрив неладное, отправилась в коридор — и натолкнулась на целующуюся и, скажем так, не только целующуюся парочку. Она подняла страшный шум, стала кричать: «Вы только подумайте, я выхожу в коридор, а этот кобель целуется с чужой женой!»

— И что же Жуков? — нетерпеливо спросил следователь. — Что генерал?

—А ничего,—понимающе улыбнулась Русланова. — Генерал сидел бледный как смерть, а Жуков попытался превратить все в шутку. «Ну что, тебе жалко, что ли, если я разок ее поцеловал?» — улыбнулся он Александре Диевне, поправляя обмундирование. На этом все закончилось. К этому моменту и я перестала дуться. Так что никакого скандала не было. А генерал пошел на повышение.

Видя, что Русланова непреклонна и никакого военно-политического компромата на Жукова не даст, майор Гришаев зашел с другой стороны.

— Материалами следствия вы изобличаетесь в том, что во время пребывания в Германии занимались грабежом и присвоением трофейного имущества в больших масштабах. Признаете это?

— Нет! — резко ответила Лидия Андреевна.

— Но при обыске на вашей даче изъято большое количество имущества и всевозможных ценностей. Где вы все это взяли?