Секретные архивы НКВД-КГБ

— Мало того, что Русланова поддерживала меня в моих антисоветских высказываниях, она сама допускала такие же высказывания, в том числе и критические замечания в адрес Сталина. И вообще, должен сказать, что под влиянием Руслановой я буквально разлагался морально, но не в силах был прервать эту связь, так как зависел от нее материально. Не могу не сказать и о ее личных качествах. Русланова — это гнилая натура. Ей присуща страсть к наживе, грубость и сварливость. Она избегала петь советские песни на современную тематику, зажимала молодые таланты и, вообще, ей были чужды интересы советского искусства.

Что тут скажешь?! Человеку за шестьдесят, в тюрьму не хочется, а следователь так и тянет жилы, требуя компромат на Русланову. Вот и дрогнул старик, сломался, впрочем, не он один...

Между тем допросы шли своим чередом, они продолжались утром и вечером, днем и ночью, иногда по шесть—семь часов подряд. Постепенно, исподволь следователь подбирался к самому главному.

— Где, когда и как вы познакомились с генералом Крюковым? — поинтересовался майор Гришаев.

— В мае 1942-го в составе концертной бригады я выступала во 2-м гвардейском кавалерийском корпусе, которым командовал Крюков. Там мы и познакомились.

— А когда оформили брак?

— В июле.

— Был ли женат Крюков раньше?

— Да. Но его жена умерла в 1940 году.

— Естественной смертью?

— Нет. Она покончила самоубийством, отравившись уксусной эссенцией.

— Почему?

— Вроде бы ей кто-то сказал, что Крюкова арестовали. Она не выдержала этого удара и отравилась, оставив пятилетнюю дочь.

— Скажите, а вы бывали с Крюковым в цирке? — задал следователь совершенно неожиданный вопрос.

— В цирке? Бывала. По-моему, дважды.

— А притон «Веселая канарейка» посещали?

— Не знаю ни о каком притоне.

— Бросьте! Нам хорошо известно, что на квартире заведующего постановочной частью Марьянова устраивались самые настоящие оргии. Вначале Крюкова туда водили его адъютанты Алавердов и Туганов — до призыва в армию артисты казачьего ансамбля, а потом он захаживал туда вместе с вами.

— Первый раз слышу, — отрезала Лидия Андреевна. — Ни в каком притоне я не бывала.

Бывали, Лидия Андреевна, ох, бывали! А доблестный генерал вообще оттуда не вылезал, причем не только до, но и после женитьбы.

Арестованный в те же дни Александр Марьянов не стал запираться и прямо сказал, что с появлением генерала Крюкова жизнь притона приняла, как он выразился, более разнузданную и массовую форму разврата. Перед своими любовницами, особенно перед некоей Аллой Ивановной, генерал любил шикануть: он присылал в притон своих поваров, огромное количество продуктов, горы фруктов и целые батареи водки, вина и коньяка.

С появлением Руслановой к Алле Ивановне генерал Крюков начал охладевать, а потом вообще отправил ее куда-то в тыл. Свидания с Лидией Андреевной происходили, как правило, в квартире Марьянова. Но вот ведь закавыка: словно что-то заподозрив, Русланову ни шаг не отпускал ее муж Михаил Гаркави, и в «Веселую канарейку» приходил вместе с ней. Выход подсказала сама Лидия Андреевна.

— Он любит выпить, — шепнула она своему воздыхателю. — Особенно под хорошую закуску.

Генерал все понял и приказал своим адъютантам, как он говорил, взять Гаркави в окружение и не выпускать из-за стола, пока тот не упьется до положения риз. Как только бесчувственное тело Гаркави укладывали на диван, Крюков и Русланова отправлялись в другую комнату.

Не стал запираться и арестованный Алавердов. Рассказав, что Крюков превратил в бордель корпусной госпиталь, Алавердов отметил, что со своими подружками из медперсонала генерал поступал весьма гуманно: когда они ему надоедали, он переводил их в другое место, не забыв при этом наградить медалями, а то и орденами.

— Я тоже получил орден Красной Звезды и представлен к ордену Отечественной войны первой степени, — не без гордости признался он.

— За какие заслуги?

— В приказе сказано, что за выполнение боевого задания командования.

— А на самом деле?

—На самом деле никаких заданий командования я не выполнял, в боевых операциях не участвовал и ни одного немца не убил. Зато ревностно выполнял все личные поручения генерала Крюкова.

— К чему они сводились?

— К тому, что я систематически привозил из Москвы в корпус Русланову, а в те дни, когда мы с Крюковым приезжали в притон, организовывал ему встречи с Руслановой в «Веселой канарейке».

Надо сказать, что Лидия Андреевна в долгу не осталась и отплатила не только Алавердову, но и Марьянову. Когда ее ознакомили с их показаниями, она признала, что в квартире Марьянова бывала, что эта квартира была в помещении цирка, что после представления Марьянов приглашал их туда поужинать.

— Однажды мне бросилось в глаза, — мстительно продолжала Русланова, — что стол накрыт с чисто женским вкусом. Я спросила, кто накрывал стол, и Марьянов жеманно ответил, что сделал это сам. Во время ужина он вел себя с Алавердовым как-то не по-мужски. У меня возникло подозрение, что Марьянов и Алавердов находятся в противоестественной половой связи. По дороге домой я высказала свои подозрения Крюкову, но он счел их необоснованными.