Секретные архивы ВЧК-ОГПУ

— Над этим документом мы трудились всю ночь. Назвать его можно так: «Условия, на которых эмигранты согласны совершить переезд». В нем восемь пунктов, но главные из них первый, второй и третий. В них говорится о том, что, во-первых, руковожу этой поездкой я, Фриц Платген, и никто не имеет права вмешиваться в мои действия; во-вторых, вагон, в котором следуют эмигранты, пользуется правом экстерриториальности; и в-третьих, ни при въезде в Германию, ни при выезде из нее не должна происходить проверка паспортов или личностей. Вы можете это гарантировать?

— Как вы понимаете, решение принимаю не я, поэтому ваши «Условия» я должен передать в Берлин. И чем быстрее, тем лучше. Но у меня есть вопрос, всего один. Ну, едут русские эмигранты по Германии. Едут, едут, а куда? Каков конечный пункт?

—Конечный пункт—германский порт Засниц. Между этим городом и шведским Треллеборгом ходит железнодорожный паром «Королева Виктория», на него мы и должны попасть.

— Теперь все ясно, — поднялся Ромберг. — До завтра.

—До завтра, — поднялся и Платтен.—Да, чуть не забыл, — хлопнул он себя по лбу, — чтобы не дать пищи газетчикам, с вашей стороны не должно быть никаких финансовых вливаний. Поэтому железнодорожные билеты приобретаю я, причем в установленном порядке и по нормальному тарифу.

Телеграмма, которую Ромберг тут же отправил в Берлин, была требовательно-лаконичной: «Посетивший меня сегодня Фриц Платтен обязался сопровождать вагон до конечного пункта вместе с немецкими представителями. Деньги брать отказался. Поскольку немедленный отъезд русских эмигрантов в наших интересах, я настоятельно рекомендую принять изложенные “Условия”».

Отправив эту телеграмму, барон Ромберг надолго задумался. Он был опытным дипломатом, да и в разведке знал толк, поэтому ему не давала покоя мысль: «Кому я доверился? Кто он такой, этот Платген? Откуда он взялся? Не подстава ли это английской или французской разведок? Почему он помогает большевикам, которых, по большому счету, всех до единого надо поставить к стенке? А может, как раз этого он и добивается? Может, он работает на Временное правительство России? Чтобы это понять, надо разобраться в личности Платтена, надо задать самый популярный у американцев вопрос: “Кто вы, мистер Платтен?” Пошлю-ка я запрос в нашу контрразведку, пусть пороются в своих архивах».

Как оказалось, досье на Платтена в Берлине было, но такое тоненькое, что Ромберг откровенно разочаровался. И все же он узнал, что выдающий себя за лощеного джентльмена господин всего лишь сын столяра-краснодеревщика, что, когда ему надоело делать шкафы, столы и стулья, он ударился в политику. На митингах и демонстрациях задиристому Платтену не было равных: оратор из него получился отменный. Сейчас он — секретарь Социал-демократической партии Швейцарии, а раньше был партийным агитатором латвийской секции РСДРП.

— Та вот где собака зарыта! — воскликнул Ромберг. — Оказывается, он был членом РСДРП, а этой партией руководит не кто иной, как Ленин. Значит, они одного поля ягоды, значит, Платтен тайный большевик. Так, а что он делал в Латвии? Все ясно,—перевернул он еще одну страничку досье, — никакой вы, господин Платтен, не агитатор, а самый настоящий террорист. Да-да, террорист, или, как их тогда называли, боевик, выдающий себя за идейного борца с царизмом. Оказывается, вы поставляли оружие рижским боевикам и организовывали уличные беспорядки, за что вас в 1906-м арестовали. Могли ведь и расстрелять, если бы ваша будущая жена Лина Хаит не внесла пять тысяч рублей и вас не освободили под залог.

А это что за рапорт? — продолжал листать досье Ромберг. — Так-так, негласный агент гамбургской полиции, служивший помощником боцмана на германском торговом судне, сообщает: «На нашем пароходе большая часть матросов сочувствовала борьбе рижских рабочих против царизма. Поэтому они охотно взялись помочь какому-то боевику, который просил спрятать его от русских жандармов. Те не замедлили явиться на борт, перерыли весь пароход от клотика до киля, но боевика не нашли. И лишь когда мы вышли в нейтральные воды, матросы дали условный знак, и на палубе появился негр. Он хорошо говорил по-немецки и назвал себя Фрицем Платгеном. А не нашли его потому, что, пока мы шли в нейтральные воды, он находился в пароходной трубе и висел там на руках».

«На одной руке, — чисто механически уточнил Ромберг, достав справку, подписанную каким-то доктором. — Левая-то рука у него, оказывается, покалечена: неправильно срослась после перелома, вызванного падением со скалы. А это что за справка? О господи, вот бедняга-то, — не удержался от сочувственного восклицания Ромберг. — Помимо всего прочего, он перенес тяжелую форму туберкулеза и у него ампутировано одно легкое. Инвалид, по всем статьям инвалид! А он нисколько не комплексует и ведет активнейший образ жизни.

Нам бы таких людей, да побольше, тогда Германия действительно стала бы владычицей мира. Но где их взять? — вздохнул он и спрятал досье Платтена в сейф.