Секретные бункеры Кёнигсберга

Из книги К. Н. Галицкого

«В боях за Восточную Пруссию. Записки командующего 11-й гвардейской армией».

Москва, 1970 год

«…Первыми ворвались в замок подразделения 169-го гвардейского стрелкового полка под командованием подполковника А. М. Иванникова.

Штурмовые отряды дивизии при поддержке орудий, поставленных на прямую наводку, и танков с саперами, прикрываясь дымами, прорвались через проломы в стенах во внутренние помещения замка. Более трех часов длился бой в помещениях, на этажах и в отдельных строениях. К 19 часам гвардейцы полностью овладели замком…»

Сейчас, спустя шестьдесят пять лет после штурма Королевского замка нашими солдатами, трудно восстановить картину последнего боя в его уцелевших помещениях и подвалах. Известно одно — бой был ожесточенный и беспощадный с обеих сторон. Немало наших солдат сложили головы на подступах к тевтонской руине и в ее мрачных казематах. Но и среди оборонявшихся потери были внушительными — на сборный пункт военнопленных, расположенный в громадном монтажном зале ремонтных мастерских Рейхсбанка, из замка направилась лишь горстка понурых людей в изодранной униформе мышиного цвета.

Во дворе замка, загроможденном обломками, усеянном стреляными гильзами и трупами вражеских солдат и офицеров, расположились гвардейцы Иванникова, с боем продвигавшиеся в центр города с юга. Их стрелковый полк уже имел на своем боевом счету прорыв обороны гитлеровцев в районе Понарт, взятие главного железнодорожного вокзала и форсирование Прегеля. Теперь, когда спало напряжение боя, смертельно уставшие бойцы думали только об отдыхе и еде, которую еще не успели подвезти застрявшие где-то среди руин и завалов тыловые службы.

Над входом во внутренние помещения «Блютгерихта» и у внешней стены южного крыла замка предусмотрительный Пауль Файерабенд, во время штурма прятавшийся в одном из подвалов, вывесил белые флаги. А заметив во дворе замка фигуру старшего начальника, как показалось ему, — полковника, Файерабенд тут же предложил ему послать солдат в подземелье «Блютгерихта» и воспользоваться богатейшими запасами марочных вин. Старый член нацистской партии, хороший знакомый гаулейтера и известный завсегдатай полуночных застолий «Большого ремтера», теперь заискивал перед победителями, стараясь расположить к себе хмурых и усталых людей в выгоревших ватниках и плащ-палатках. Полковник же, презрительно посмотрев на жалкую согнувшуюся фигуру Файерабенда, просто прогнал его, что-то беззлобно сказав вдогонку. В холодных рыцарских залах, из которых еще не выветрился запах пороховой гари, среди разного хлама и обломков размещались на ночлег советские солдаты, может быть, впервые за последние дни имевшие шанс выспаться.

Теперь, читатель, в самый раз нам остановиться в столь долгом и пространном повествовании о последних днях боев в Кёнигсберге и событиях, происходивших на территории интересующего нас объекта. Считаю, что обстоятельный рассказ обо всем этом был просто необходим для того, чтобы прийти к очень важному, на мой взгляд, выводу. Выводу, который имеет принципиальное значение для поиска Янтарной комнаты и других художественных ценностей, находившихся в Королевском замке: во время стремительного наступления наших войск 6–9 апреля 1945 года ни один мало-мальски значительный груз не мог быть вывезен с его территории.

Это невозможно было сделать по целому ряду причин.

Во-первых, с десяти утра 6 апреля Кёнигсберг находился практически под постоянным артиллерийским обстрелом, советская авиация осуществляла массированные налеты на город, подавляя живую силу и технику, активно действовали подразделения гвардейских реактивных минометов, наносящих колоссальный урон врагу. Вполне понятно, что в таких условиях не могло быть никакой речи ни о перевозке каких-либо ящиков или других крупногабаритных предметов, ни о попытке проведения погрузочно-разгрузочных работ в районе замка.