Секретные бункеры Кенигсберга

Гитлер резко вскинул голову и круто повернулся. Вытянув руку в сторону замка, стоящего на высокой горе на этом же берегу Дуная, он с пафосом воскликнул:

– Посмотрите, это же торжество германского духа и германской природы! Как я люблю этот замок на горе Рёмерберг! Германская и римская история сплелись здесь с древним парком в одно целое! Шпеер, такого Вы не найдете больше нигде в мире! – Он озабоченно посмотрел на часы и почти извиняющимся тоном спросил: – Шпеер, у нас есть еще время? Мы когда должны быть на заводе?

– В пятнадцать, мой фюрер. Гудериан и Эйгрубер[27] уже там.

– Тогда у нас с Вами, дорогой Шпеер, есть еще целый час. Мне очень хочется прогулятся по местам моего детства. Я надеюсь, Вы составите мне компанию?

– Конечно, мой фюрер.

Кавалькада автомобилей быстро развернулась прямо на мосту и через минуту-другую уже двигалась по улице Променаде в сторону театра, который буквально был зажат между старинными бюргерскими домами центра города. Здесь Гитлер и Шпеер снова вышли из машины и дальше продолжили прогулку уже пешом. Это определенно представляло значительные сложности для эсэсовской охраны, но она уже привыкла, что Гитлер, приезжая на родину – в Линц или Браунау, – нередко предпочитал ходить пешком. По всему маршруту движения фюрера расставлялись посты, с дорог убирались машины и повозки, перекрывались примыкающие улицы и переулки. Особую озабоченность у охраны вызывали открытые окна на фасадах зданий, в связи с чем сотрудники службы личной охраны иногда вынуждены были заходить в подъезды домов и подниматься на этажи, проверять, не прячется где-нибудь злоумышленник или слишком экспансивный почитатель фюрера. Опасность покушения витала над Гитлером уже больше десятка лет, особенно после взрыва бомбы в мюнхенской пивной «Бюргербройхаус» 8 ноября 1939 года, когда Гитлер чудом спасся от смерти. Он покинул пивной зал за десять минут до взрыва, в результате которого семь его соратников погибли, а шестьдесят три были ранены. Смертельно напуганный Гитлер с тех пор требовал от службы безопасности чрезвычайных мер защиты его персоны.

Гитлер, как заправский экскурсовод, рассказывал Шпееру о достоинствах того или иного архитектурного элемента городского театра, окружающих его домов, гармоничной планировке этой части старого города. Казалось, он уже забыл, зачем приехал в Линц, для чего позвал вместе с собой имперского министра вооружений, забыл о ждущих их на сталеплавильном заводе Гудериана и гаулейтера, о безрезультатных переговорах с Муссолини, о резко обострившемся положении на фронтах. Для диктатора, покорившего почти всю Европу, сейчас не существовало ничего, кроме этого старого города его молодости, который он вознамерился сделать столицей мировой культуры.

Так за разговорами они прошли по круто поднимающейся вверх улочке Хофгассе, похожей на узкую щель среди домов-скал, прямо к замку, стоящему на высоком холме, на берегу Дуная. Шпеер несколько отрешенно слушал словоизлияния Гитлера, который то пускался в дебри истории, то демонстрировал свои познания в архитектуре, то начинал рассказывать не раз уже слышанную историю из своих детства и юности.

Незаметно, почти по инерции, они пересекли внутренний двор замка, через задние ворота вышли наружу и по каменным ступеням поднялись на подковообразное фортификационное укрепление, служившее, наверное, когда-то для отражения атак неприятеля с запада, то есть с внешней стороны города. Гитлер подошел к каменному ограждению и посмотрел вниз. Его лицо вдруг расплылось в улыбке, а глаза радостно заблестели:

– Шпеер, посмотрите-ка вниз! Ну же, быстрее!

Отсюда с укрепления открывался чудесный вид на прилегающий парк, только-только начинающие зеленеть деревья, аккуратно посаженные вдоль аллей, пожухлую прошлогоднюю траву, через которую пробиваются первые весенние побеги молодой травы.

– Смотрите, вон там! – Гитлер указывал на кусты, росшие неподалеку от замковой стены. Там среди веток он разглядел серый шевелящийся комок. «Заяц! – мысленно удивился Шпеер. – Откуда ему тут было взяться, в центре города? Впрочем, не все ли равно. Фюрер радуется, как ребенок, как будто ему нет никакого дела до того, что происходит на фронтах и в мире».

– Шпеер, я еще школьником бегал сюда кормить зайцев! Как здорово, что они по-прежнему здесь живут.

– Да, мой фюрер. – Шпееру не терпелось переговорить с Гитлером об очень важном для него вопросе.

Дело касалось реализации программы строительства подземных бункеров для руководства гитлеровской Германии. С началом войны началось строительство бункеров для комнадных пунктов «Адлерхорст»[28] в Бад-Наухайме, «Фельзенест»[29] под Родертом на Эйфеле, «Вольфсшлюхт»[30] в бельгийском городке Брюи-де-Пеш и «Вольфсшанце»[31] под Растенбургом в Восточной Пруссии. Кроме того, был построен законспирированный бункер в местечке Танненберг в Шварцвальде, ну и, конечно, самый мощный бункерный комплекс в Оберзальцберге в Южной Баварии. Отдельные бункеры строились для Геринга, Гиммлера, Геббельса.