Секретные бункеры Кенигсберга

В майские дни 1996 года я оказался на праздновании Дня Победы в Калининграде. После череды официальных мероприятий, встреч с руководством области и многочисленными друзьями у меня наконец выкроилось три часа свободного времени, и я решил проехать на любезно предоставленной мне, как гостю, машине по памятным местам, связанным с поисками Янтарной комнаты. И, конечно же, бывшее имение Коха являлось для меня одним из тех мест, которое хотелось посмотреть в первую очередь.

На быстроходном джипе мы домчались до цели за считанные минуты. По дороге успели завести на дачу моего доброго и старшего друга Георгия Петровича – уважаемого в Калининграде ветерана-чекиста и участника многих событий послевоенной истории. Привычной дорогой вдоль каменного забора добрались до имения, свернули направо, потом повернули еще раз, огибая сараи под черепичной крышей. Водитель Андрей, мой тезка, искренне удивлялся, откуда я знаю все закоулки и повороты, не будучи калининградцем.

В праздничный день здесь было как-то уж совсем пустынно. Лишь на берегу пруда ребята ловили рыбу, да на огородах у близлежащих домов копошились хозяева – весенняя страда шла полным ходом. Вместе с водителем и моим калининградским товарищем Алексеем мы прошли через настежь распахнутые ворота с массивными каменными столбами-тумбами к тому месту, где когда-то находился дом Коха. Густой бурьян, заросли уже зеленеющего кустарника, горы позеленевшего от времени кирпича и щебня, какие-то проржавленные куски металла, мусор… Вот и все, что осталось от дома некогда самого могущественного человека Восточной Пруссии.

Неподалеку от проглядывающих из земли очертаний фундамента мы заметили большой обломок черной могильной плиты с немецкой надписью: «…Konrer. 8.4.1879 – 10.11.1926. Geliebt beweint und unvergessen». Как она попала сюда, на территорию имения, где никакого кладбища раньше не было?

Мы осмотрели с внешней стороны оба входа в бункер-бомбоубежище. Они нисколько не изменились с того времени, когда мне пришлось спускаться в подземелья имения, работая в составе Калининградской экспедиции. Толстенные бетонные перекрытия, облезлые, с еще оставшимися кое-где ошметками черной краски, стены, ступени, ведущие вниз к темным провалам…

Мы прошли по тихому поселку. Лишь радостное пение птиц, почувствовавших близкое лето, сопровождало наше неторопливое перемещение по бывшему имению. Я без особого труда обнаружил среди зарослей кустов остатки бассейна с какими-то замысловатыми приспособлениями неизвестного назначения, опасное круглое отверстие глубокого, из красного кирпича, колодца с поперечиной посередине. Для чего все это служило когда-то? Какие гидротехнические задачи решались с помощью непонятных устройств? Наверное, об этом теперь уж никто не узнает. Пройдет еще немного времени, и даже эти жалкие остатки прошлого будут засыпаны, завалены или использованы для хозяйственных нужд. И тогда уже нам будет совсем трудно «привязать» поисковые объекты к топографической карте или самодельным планам этой территории, составленным некоторыми свидетелями минувших событий.

Вдруг неожиданно к нам подошел немного подвыпивший седой мужичок и, узнав, что я из Москвы, стал рассказывать, шепелявя, о том, как здесь в послевоенные годы все кому не лень искали сокровища Коха. Он и сам не раз со своими сверстниками копался в завалах, спускался в подземные бункеры, «обследовал» чердаки и сараи.

Из рассказа старожила поселка Совхозное.

9 мая 1996 года

«…Вот здесь поселок… Я приехал сюда пацаном. Но я уже работал вовсю. Вот здесь бараки были. Немецкие. Да. Ну пленные там наши жили. Там печка стояла. Ну, я возьми да ткни ее ногой. Честно! Смотрю, б…, пистолет… С барабаном. Значит, пленные наши спрятали…

А еще там в подвале кто-то работал… Никто не знал. Свет провели… Булыжник поднятый был. И ничего нету. Куда, что делось… Тут милиция приехала. А что? Нету и ничего… Вот подняли и за ночь все сделали. Вот… А что взяли, никому не известно…»

Так спустя более трех десятков лет запечатлелся в памяти жителей поселка тот самый случай, когда Володя Семенихин и Петр Храмов проводили свои тайные раскопки в глубине коховского бункера.

Тогда, в шестидесятом, так ничего и не найдя, горе-кладоискатели засыпали яму в подвале, сбросив в нее все, что с таким трудом извлекали в течение нескольких часов. Сверху в яму полетели полусгнившие доски, валун, сломанный черепок от лопаты и пустая пачка от папирос «Беломор». Так закончилась очередная попытка доморощенных поисковиков-энтузиастов найти заветные сокровища нацистского гаулейтера.