Секретные дневники мисс Миранды Чивер

Миранда улыбалась, слыша затихающие голоса Оливии и леди Ридланд, когда они с братом Оливии медленно спускались вниз по лестнице.

— Большое спасибо за то, что согласился отвезти меня домой, Найджел, — тихо поблагодарила она.

Он снова вздрогнул.

— О, прости…те, — быстро исправилась она. — Я должна была добавить «милорд», не так ли? Это только из-за Оливии и Уинстона; они всегда называют Вас на «ты» и по имени, — несчастно проговорила она. Ну вот, только две минуты в его компании, а она уже так опозорилась.

Он остановил ее, а сам спустился на несколько ступенек ниже, чтобы их лица оказались на одном уровне.

— Не волнуйся по поводу «милорда». Я скажу тебе мой секрет.

Глаза Миранды расширились от любопытства, она даже забыла дышать.

— Я ненавижу свое имя.

— Это не такая уж тайна. Найджел означает «камнетес», что не слишком благозвучно, милорд, но от Вас не зависело то, как Вас назвали. Вы вздрагиваете всякий раз, когда Ваша мать называет Вас по имени.

Он улыбнулся ей. Что-то теплое разливалось в его груди, когда он видел эту маленькую серьезную девочку, играющую с его упрямицей-сестрой. Она выглядела забавно-вызывающей малышкой, но было нечто привлекательное в ее больших, проникновенных карих глазах.

— Как бы вы хотели, что бы вас называли? — спросила Миранда.

Он застенчиво улыбнулся.

— Тернер.

На мгновение он подумал, что она лишилась дара речи. Она застыла, словно замороженная, и только хлопание ресниц выдавало, что она жива. И затем, как будто придя к какому-то выводу, сказала:

— Это — хорошее имя. Тернер означает токарь. Немного странно, но мне нравится.

— Намного лучше, чем Найджел, разве не так?

Миранда кивнула.

— А как вы выбрали его? Я часто думала, что люди сами должны выбирать себе имена. И мне кажется, что большинство выбрало бы какое-то другое имя для себя, а не то, каким его назвали.

— А что бы выбрала ты?

— Я не знаю, но не Миранда. Что-то более простое, я думаю. Люди ожидают чего-то большего, когда слышат мое имя, и разочаровываются, когда видят меня.

— Ерунда, — живо отозвался Тернер. — Ты — прекрасная Миранда.

Она просияла от удовольствия.

— Спасибо, Тернер. Я могу тебя так называть?

— Конечно. И боюсь, я его не выбирал. Это из-за моего светского титула. Я виконт Тернер. Я взял это имя, как только поступил в Итон.

— О. Оно подходит тебе, я так думаю.

— Спасибо, — серьезно поблагодарил он, полностью очарованный этим рассудительным ребенком. — Теперь давай мне руку, и мы продолжим наш путь.

Он протянул ей свою левую руку. Миранда быстро переложила ленту из своей правой руки в левую.

— Что это?

— Это? Лента. Фиона Беннет подарила Оливии две дюжины лент, и Оливия сказала, что я могу забрать себе вот эту.

Глаза Тернера немного сузились, когда он вспомнил последние слова Оливии. Не волнуйся о том, что сказала Фиона. Он выдернул ленту из ее руки.

— Лента должна быть в волосах, я думаю.

— О, но она не подходит к моему платью, — слабо протестуя, сказала она, когда он уже закрепил ленту на ее голове. — Как она смотрится? — шепнула она.

— Потрясающе.

— Правда? — недоверчиво спросила она.

— Правда. Я всегда считал, что фиолетовые ленты идеально подходят к каштановым волосам.

В этот момент Миранда влюбилась. Это чувство так переполнило ее, что она совсем забыла поблагодарить его за комплимент.

— Ну что, идем? — сказал он.

Она кивнула, не доверяя своему голосу.

Они направились из дома к конюшне.

— Я думаю, мы могли бы проехаться верхом, — предложил Тернер. — День слишком хорош, что бы запрягать карету.

Миранда кивнула снова. Было очень тепло для марта.

— Ты можешь взять пони Оливии. Я уверен, что она не будет иметь ничего против.

— У Ливви нет пони,— сказала Миранда, обретая, наконец, дар речи. — У нее теперь есть своя собственная лошадь. У меня дома тоже есть своя лошадь. Мы не младенцы, знаешь ли!

Тернер подавил улыбку.

— Нет, разумеется, нет. Как глупо получилось. Я как-то не подумал.

Несколько минут спустя их лошади были оседланы, и они пустились в путь к Чивер-холл, который находился в пятнадцати минутах езды. В течение первых минут воцарилось молчание — Миранда не хотела портить свои такие счастливые мгновения словами.

— Ты хорошо провела время на празднике? — наконец спросил Тернер.

— О, да! По большей части, все было просто прекрасно.

— По большей части?

Он увидел, что она вздрогнула. Очевидно, она сказала не подумав.

— Ну, в общем, — медленно начала она, покусывая губу. — Одна из девочек наговорила мне кое-какие недобрые слова.

— И? — подтолкнул он ее к откровенности.

Он понимал, что настаивать не стоит, но и оставить все как есть нельзя, судя по его опыту общения с сестрой. И оказался прав. Смерив его изучающим взглядом, она продолжила:

— Это все Фиона Беннет, — сказала она с отвращением в голосе. — Оливия назвала ее глупой старой коровой, и надо сказать, что я ничуть не сожалею, что она это сделала.

На ее откровения Тернер совершенно серьезно отреагировал:

— Я тоже ничуть не сожалею, если Фиона сказала тебе что-то недоброе.

— Я знаю, что не симпатичная,— вспыхнула Миранда. — Но ужасно невежливо сказать об этом, не говоря уже о том, какими словами.