Секретные миссии (сборник)

Царь Борис умер 28 августа 1943 года в возрасте 49 лет. Гитлер послал свое соболезнование по случаю его кончины царице Джиованне: «Страшная весть о смерти Его Величества царя Бориса глубоко потрясла меня».

По тем сведениям, которыми я располагаю, я склонен думать, что царь Борис умер естественной смертью. Шестилетний сын Бориса, царь Симеон, унаследовал его престол под регентством принца Кирилла.

У Гитлера же были очень серьезные подозрения,что царь Борис убит агентами союзников. Он настойчиво расспрашивал итальянскую принцессу Мафальду о ее поездке к болгарскому царю незадолго до его смерти. Фюрер думал, что именно она отравила Бориса. Однако его подозрения ни к чему не привели, и тайна так и осталась не раскрытой.

Два месяца спустя после смерти царя Бориса представители Венгрии подписали в Турции секретную декларацию о капитуляции Венгрии перед западными державами. Но ей это не помогло, как и не помогли Болгарии интриги Американского дипломата Ирли.

Глава 15 КАК АДМИРАЛ КАНАРИС ПРИОБРЕЛ ДУРНУЮ РЕПУТАЦИЮ

Подполковник Уинтл из 1-го королевского драгунского полка рассказал мне однажды, как незадолго до начала войны в коридоре военного министерства он встретил возбужденного офицера разведки, который нес баночку с краской.

— Вот краска, которой немцы красят свои танки.

— Что же вы собираетесь делать с ней? — спросил подполковник, вставив в глаз монокль и внимательно разглядывая то баночку с краской, то офицера.

— Я собираюсь отдать ее на анализ.

— Зачем?

— Мы узнаем секрет их камуфляжа.

— Ну и что? Что это вам даст и что вы будете делать дальше?

Эти слова подполковника несколько охладили энтузиазм офицера.

— Если бы вы в своей работе прилагали больше усилий, чтобы узнать, когда Гитлер начнет войну, как это делаю я, вы бы лучше выполняли свои обязанности офицера разведки, — сказал ему подполковник Уинтл.

В разведке любой страны всегда ведется какая-то ненужная работа, в то время как решение важнейших вопросов находится настолько близко, что достаточно протянуть руку, чтобы получить его.

В 1942 году английская разведывательная служба численно сильно возросла.

В ее составе имелись и люди-практики, и политики, и теоретики. Были среди них и коммерсанты, художники, ученые, графологи, офицеры в отставке и праздные джентльмены — все с большой готовностью участвовавшие в этой игре. Конечно, настоящая работа разведки началась значительно позже катастрофы в Дюнкерке [64]. Когда Франция находилась накануне полного краха, подполковнику Уинтлу пришла в голову мысль послать людей на французские аэродромы и убедить французских летчиков разделить свою судьбу с английскими летчиками. Но эту идею не одобрил начальник, и Уинтл сильно повздорил с ним. Подполковника посадили даже под арест за нанесение оскорблений старшему по званию офицеру. Впоследствии Уинтл успешно продолжал службу на Среднем Востоке. В то время разведка испытывала серьезные трудности в получении новых сведений, и легче было попасть под арест за стремление сделать большее, чем за то, что ты ничего не хочешь делать.

Отдел военного министерства, связанный с проведением секретных операций во Франции (французский отдел SO-2), начал оказывать помощь французскому движению Сопротивления. Лица, ведающие проведением специальных операций, забрасывали диверсантов в Норвегию с целью разрушения электрических станций, используемых немцами для производства тяжелой воды, необходимой при создании атомной бомбы. Отважные люди смело водили свои маленькие суденышки вдоль берегов Жиронды и топили немецкие суда. Между разведкой и оперативным управлением Англии наблюдалось постоянное соперничество. Управление предпочитало выступать активно, не давая покоя осиному гнезду гестапо, — взрывать мосты, поджигать заводы, топить немецкие суда, а разведка старалась действовать тихо, осторожно, не оставляя каких-либо следов. Часто они мешали друг другу. Соперничество и вражда между ними иногда бывали столь сильными, что они переставали даже информировать друг друга о своих действиях. Поэтому не раз случалось, что и разведка, и оперативное управление высаживали своих агентов на побережье Норвегии в одном и том же месте и почти в одно и то же время. Сначала высаживались диверсанты, вооруженные автоматами и подрывными зарядами. Они выполняли задание, оставляя за собой дым и развалины. А когда после них возле мирной на вид рыбачьей деревушки высаживались английские разведчики, они сразу же попадали в руки немецкой полевой полиции. Проводимые диверсии держали немцев в постоянном напряжении и сеяли панику в их гарнизонах. Но одновременно такая деятельность сильно затрудняла действия разведки. Однако порабощенные народы Европы, от которых во многом зависел успех работы разведки, также хотели активно бороться против немцев. Этого же хотел и английский военный кабинет.