Секретные операции абвера. Тайная война немецкой разведки на Востоке и Западе. 1921–1945

Подобную возможность при развитии контакта следовало учитывать. Если я уже охотно контактировал с Флобером, чтобы выведать у него подробности о методах и целях работы французской секретной службы против Германии, то в Люксембург я мог выехать лишь будучи совершенно уверенным, что исключена провокация французской контрразведки. С другой стороны, я не мог позволить Флоберу приехать в Германию. Опасность, что при пересечении немецкой границы его выследят агенты французской секретной службы, была слишком велика.

Я передал Шнейдеру для Флобера в качестве платы еще тысячу марок и сказал ему, что материал пока будет проверяться. Возможно, после окончательной проверки можно будет выплатить более солидную сумму. Впрочем, германские заказчики придают большое значение дальнейшим поставкам секретной документации, им точно известно, что Флобер имеет доступ к более важным документам.

Когда я с моим помощником Даусом, участвовавшим в переговорах, возвращался в Трир, он сказал:

– Мои поздравления, господин Райле! Товарищи в Берлине просто ахнут, получив этот подлинный материал. Я даже не мог и предположить, что наша служба имеет так много подобных источников. Впрочем, я удивлен, как Шнейдер соглашался со всем, что бы вы ему ни говорили. Он даже удовлетворился вознаграждением Флоберу всего в тысячу марок.

– Благодарю, дружище Даус! Я тоже считаю, что, обработав полученный от Флобера материал, мы получим ценные сведения по разведывательной работе Франции против Германии. Ведь наша служба только складывается и у нее пока еще не столь много каналов получения подлинных документов из органов французской разведки. Теперь мы явно создали так называемый канал Е, с помощью которого глубоко заглянем в организацию и деятельность французской разведки, если сумеем им воспользоваться. Само собой разумеется, поставленная Флобером документация стоит гораздо больше тысячи марок. Просто подсчитать, сколько денег нам пришлось бы потратить на наших разыскников, которые хотя и незаменимы и даже при наличии разных каналов поступления документов остаются весьма ценными, однако весь этот секретный материал тоже не появляется из воздуха. Кроме того, было бы неверным передавать ему более тысячи марок. Флобер ни в коем случае не должен иметь на руках крупные суммы. При его пристрастии к алкоголю и женщинам следует опасаться, что он в результате своего пьянства, оргий и швыряния деньгами привлечет к себе внимание, окажется под наблюдением и будет арестован. Тогда мы лишимся ценного источника. Поэтому его следует держать на коротком поводке. Понятно, Даус?

– Ясно, господин Райле, но как – то не до конца. Уж больно сурово.

– В подобных делах, к сожалению, мы не можем поступать по своему вкусу, Даус. Наоборот, мы обязаны холодно и объективно взвешивать, как можно добиться наибольшей выгоды для нашей страны. Впрочем, я решил выдавать не более тысячи марок еще и по тем соображениям, что Флобер пока довольно долго не будет поставлять самый важный секретный материал, который ему доступен. Он дал лишь кое – что на пробу, чтобы посмотреть, сколько денег Шнейдер ему за это привезет. Но и одна тысяча марок для человека столь стесненного, как Флобер, это все же немаленькие деньги. Не забывайте, Даус, ваш месячный оклад не превышает пятисот марок! Но если Флобер даже ожидал и большего и был разочарован, он все равно станет поставлять информацию, потому что деньги ему нужны позарез.

– Ваш холодный расчет теперь вполне понятен, господин Райле. Но у меня еще вопрос относительно позиции Шнейдера. Отчего он беспрекословно соглашался на все ваши условия и задания и даже не пытался серьезно протестовать, когда вы высказали предположение, что его друг Флобер может играть двойную игру?

– Я представляю себе дело так: Флобер и Шнейдер – два бедных, достойных сожаления мошенника. Ради того, чтобы заполучить денежки, они пойдут на любое опасное дело, на предательство. Но такие люди и всех остальных считают проходимцами. Сверх того, Шнейдеру из моих высказываний стало ясно, что его будущее зависит от нас в гораздо большей степени, чем он полагал вначале. Ведь от тех методов, какими мы продолжаем развивать контакт, многое зависит и для него, причем не только деньги, но в случае чего и его свобода. Если мы допустим ошибку, возможно, за это поплатится и он. Поэтому мой намек на то, что Флобер мог вступить в сговор со своим вышестоящим начальством, заставил Шнейдера задуматься. Вероятно, на него также произвело сильное впечатление, что мы столь усиленно печемся о его безопасности. Понимание этих обстоятельств его привязывает к нам так же сильно, как и перспективы без особых усилий хорошо зарабатывать.