Секретные операции абвера

Около 19 часов в «Лютеции» появился офицер 3-й воздушной флотилии, чей штаб располагался в Люксембургском саду. Он разыскал полковника Гарте и сообщил ему, что, по всей видимости, военным командованием в Париже арестованы начальники тайной государственной полиции и руководители СД. По делам службы он только что хотел побывать в ведомстве тайной полиции, расположенной на рю Сусси, но солдаты, окружившие здание, не пропустили его.

Полковник Гарте тотчас разыскал меня, дабы посоветоваться, что следует предпринять. С его согласия я прежде всего удвоил охрану на выходе из отеля, которой отдал приказ без моего разрешения никого не пропускать в здание, а также без моего указания никого не выпускать. Затем сотрудников на нашем коммутаторе предупреждали, чтобы все приходящие звонки соединялись с моим кабинетом, в котором находился и полковник Гарте.

Затем последовало несколько часов тревожного ожидания и напряженной неопределенности. Что могло произойти? Гарте и я не знали ответа на загадку. Мы решили самостоятельно ничего не предпринимать, а выжидать. Но поначалу не происходило ничего, что пролило бы свет на неизвестность.

Около 22 часов раздался звонок. Я ответил. Подполковник фон X. Представился и объяснил:

— По приказу главнокомандующего находящиеся в Париже начальники и командиры тайной государственной полиции и СД арестованы. Один руководитель СС из штаба начальника тайной государственной полиции лично поставил меня в известность, что тайная полиция ведет во Франции важные в военном отношении контакты и разрабатывает угрожающие для обороны страны дела по шпионажу и диверсиям. Дело государственной важности для рейха — срочно передать эти контакты и провести расследования по делам. Арестованный руководитель СС предложил передать вам обсуждавшиеся вопросы как офицеру абвера, наиболее в них компетентному.

Я не долго размышлял и ответил:

— Я доложу обо всем главнокомандующему войсками на Западе и попрошу его разрешения.

Несколькими минутами позднее я по телефону передал существо дела начальнику I отдела главнокомандующего, полковнику генштаба Мейер-Детрингу.

— Послушайте, Райле, не впутывайтесь в это дело! — возбужденно воскликнул он в трубку. — Это вам может стоить головы.

— А я думал, могу как и прежде отправлять донесения фронтовой разведки главнокомандующему войсками на Западе. Или это не так?

— Само собой, Райле, но как говорится… До свидания!

Полковник Мейер-Детринг оборвал разговор.

Несколькими минутами спустя Гарте и я слушали по радио первые официальные сообщения о деянии графа Штауффенберга. В заключение объявили, что Гитлер еще этой ночью собирается выступить с речью по радио.

День 20 июля 1944 года для служивших во Франции сотрудников абвера стал лишь одним эпизодом в череде событий.

Последняя фаза войны

Наказания национал-социалистического режима, последовавшие за событиями 20 июля 1944 года, в особенности казни многочисленных бойцов Сопротивления, коснулись и многих сотрудников абвера и членов их семей. Последствия во фронтовой разведке, как и по всему вермахту, были удручающими.

О внутренней сплоченности военных подразделений и ведомств и единодушной поддержке руководителя государства и его правительства уже не шло и речи. Этой разобщенности в большой степени способствовало развитие событий на Западном фронте. Кроме того, в вермахте и среди населения все больше распространялось мнение, что война будет проиграна, если на мировой политической арене не произойдет какого-нибудь чуда. Но говорили об этом лишь в тесном дружеском кругу, поскольку иначе грозила опасность предстать перед судом за пораженчество или быть расстрелянным без суда и следствия.

Насколько просто все это случалось, свидетельствует дело полковника Рудольфа, бывшего руководителя главного управления абвера по Франции. Во время поездки по железной дороге он разговорился с одним военным врачом, который только что узнал о своем переводе в Мец и безудержно радовался, что сможет переехать со своей семьей в этот прекрасный город. Это происходило в тот момент, когда в Германии уже мало кто серьезно верил в окончательную победу рейха. Рудольф посчитал своим человеческим долгом в разговоре упомянуть, что Мец после войны, по всей видимости, не останется немецким городом. Этого оказалось достаточно. Врач донес на полковника Рудольфа, того арестовали и вынудили отвечать за пораженческие речи. Случайно расследование попало в руки одного высокого чина уголовной полиции, который многие годы знал полковника Рудольфа и был к нему расположен. Своей жизнью полковник обязан этому счастливому случаю и победоносному продвижению войск союзников.