Секретные поручения

— Плевать мне, что у вас положено, а что — нет, — буднично сказал следователь. — Ваше дело охранять, вот и охраняйте как хотите. А мое дело допрашивать. Вы мне мешаете, к тому же можете услышать такое, что потом вас самих сажать придется.

Такой тон сержанты и прапорщики понимают очень хорошо.

— Харитонов, быстро вниз, под окно! — распорядился старший, и все трое скрылись за дверью.

— Отсюда тебя должны отвезти в общий изолятор, — без предисловий сказал Денис. — Сейчас вас сколько в камере?

— Двое, — угрюмо отозвался Курлов.

— А там по шестьдесят. К тому же один мой обвиняемый ни с того ни с сего вскрыл себе вены… И вообще по этому делу уже несколько человек скоропостижно скончались. Кто повесился, кто пропал без вести…

— Хочешь от меня избавиться? — процедил Курлов. — Я же говорил, меня Агеев втянул во все. Если бы не он, я работал бы в какой-нибудь газете или у отца на фирме…

— Агеев в командировке. Но через день-два вернется. Он, сучара, меня выдал. Тут на собрании меня стукачом обзывали, перед всеми. Может, и на тебя в «Визирь» он капнул.

Курлов скрипнул зубами. Сейчас он не был похож ни на журналиста, ни на секретного сотрудника ФСБ — отпетый уголовник, убийца. Денис подумал, что каждый человек похож на того, кем в действительности и является.

— Родька сказал, что через ментов меня найдет. Так и получилось. Если на общую переведут, мне не жить…

— Да, Родька со своим отцом большую кашу варят.

— Доварятся!! — зубы скрипнули сильнее. Ненависть так и била из Курлова. — Если я выскочу, я их всех урою!

Денис внимательно смотрел на собеседника.

— А если я тебя выпущу? В конце концов мы делали одно дело…

— Выпусти! Я же не виноват… Если бы не эта гнида… Я б его своими руками…

— Тогда слушай и запоминай…

Через десять минут Денис закончил инструктаж, осторожно подошел к двери и бесшумно повернул ручку замка. Потом поманил Курлова за собой в фотолабораторию, отпер дверь черного хода, выпустил его в вечерние сумерки, вернулся назад, положил на пол стул, разорвал несколько протоколов, разбросав обрывки по кабинету. Потом вылез следом и запер дверь снаружи.

* * *

Мамонт вышел из кабинета Заишного в состоянии бешенства. Полковник сделал вид, что вообще не понимает, о чем идет речь. Какое отношение взрыв в прачечной имеет к Холмсу? Или Холмс к взрыву в прачечной? Даже если он там и находился, то это чистая случайность. Почему они должны рассматривать роковое совпадение как покушение на офицера госбезопасности со всеми вытекающими последствиями: спецсообщением в Москву, отчетом о причинах ЧП, докладом о результатах его расследования? Когда результатов нет, то лучше не высовываться. Взрыв и взрыв.

Может, сумасшедший, может, самоубийца, может, несчастный случай… За это тоже задницу надерут, но не в такой же степени, как за глупые фантазии! Зачем самим накликать на себя неприятности…

И ко всему остальному, связанному с Петровским, Заишный отнесся с напускным непониманием: человек работает следователем прокуратуры, вот и пусть работает.

Может быть, обстоятельства изменятся, и он окажется востребованным…

— Скорей всего его убьют в ближайшее время! — с интонацией, недопустимой в обращении с начальством, сказал Мамонт. — У него даже пистолет отобрали!

— Ну почему сразу «убьют»? — раздраженно ответил Заишный. — Ничего такого убийственного он не раскопал. Обычное кумовство, взаимные услуги — сейчас этим никого не удивишь… И за это еще никого не убили. А пистолет… Он еще никому не помог. Я сам никогда его не носил.

Да, и, о, начальника Управления ничего «не понимал». Очень удобная и всегда выигрышная позиция для него самого. Он «не понимал», что Петровский брошен на растерзание тем самым свиньям, которые вернулись к своим корытам.

— Свиньи возвращаются? — спросил Мамонт и вызывающе усмехнулся. В конце концов он не держится за должность. В любой момент его возьмут в любую коммерческую структуру начальником службы безопасности на втрое больший оклад, чем сейчас.

— Что? Какие свиньи?

— Так сказал Холмс. Не знаю, кого он имел в виду.

Мамонт с силой захлопнул за собой дверь.

В парке было безлюдно, тихо шелестели голые черные деревья. Основание беседки запорошил легкий снежок. Курлов широкой ладонью разгреб сугроб и принялся ковырять палкой не успевшую промерзнуть землю. Кирпичи фундамента не поддавались, он даже решил, что перепутал место, но нет — под южной колонной, как раз здесь. Наконец один кирпич шевельнулся. Конечно, здесь! Просто прошло много времени… Осадка, просадка… Ну, наконец!