Секретные поручения

Мужик сел за стол на место самого Мамонта и, не обращая ни на кого внимания, впился в газету с таким интересом, как будто в ней печатали картинки из журнала «Плейбой».

Снова постучали — подтянулся Хлопкин с психологического, за ним Коля и Леша с экономфака, потом еще двое «психов»… Последним, с опозданием на восемь минут заявился Витька Осипов. Он озабоченно хмурился и все время поглядывал на часы.

Его тоже привлек Денис: неплохо учится, начитанный… Оказалось — эти критерии хороши только для студенческой аудитории: работа Витьку не интересовала, и никакой отдачи от него не было. Денис уже понял, что он — натуральный балласт, но доложить Мамонту не поворачивался язык: сам же привел человека! К тому же куда его теперь девать, когда он в курсе всех дел…

— Начинаем, товарищи! — официальным тоном сказал Мамонт. Он сел рядом с унылым незнакомцем, рядом примостился Зубов, остальные теснились на диване и нескольких стульях. Кабинет явно не был рассчитан на такое количество людей.

— Представляю вам моего коллегу, капитана Агеева из идеологического отдела.

Унылый оторвался от газеты.

— По решению руководства, — он многозначительно покосился на безразлично застывшего Мамонта. — Для усиления борьбы с идеологическими диверсиями мы должны теснее опираться на широкую общественность…

Дальше капитан рассказал об опасности проникновения чуждой идеологии в советское общество, коварных планах ЦРУ использовать для разложения социалистического строя молодое, неопытное поколение, призвал к бдительности и мобилизации студенчества, как передовой части молодежи, вокруг партийно-комсомольского ядра.

При этом Агеев что-то черкал в своем блокноте, как будто конспектировал собственное выступление.

— С учетом важности идеологической линии я уполномочен предложить вам перейти на сотрудничество с нашим отделом… — завершил он свое выступление и нервно поставил в блокноте последний штрих.

— Дело это сугубо добровольное, — добавил Мамонт. — Кто пожелает — тот может принять предложение Валентина Петровича.

— А что мы должны будем делать в вашем отделе? — спросила Рыжкова и лукаво стрельнула глазками в Мамонта. Тот остался невозмутимым.

Агеев задумчиво осмотрел членов отряда, ухитрившись не встретиться ни с кем глазами, на мгновение задумался, будто решая: можно ли раскрывать им суть предстоящей работы. Но кота в мешке не покупают, и он решился.

— Сообщать о настроениях в студенческой среде. Выявлять нездоровые тенденции в некоторой части молодежи. Освещать организации и группировки экстремистского толка… Ну и так далее.

По тесно заполненному кабинету пробежала волна насмешливого оживления — ребята толкались, подмигивали, подзадоривали друг друга:

— Давай записывайся!

— Вначале ты…

— Вот, Лешка хочет!

— Нет, пусть сперва Воронец!

Агеев решил, будто своей яркой и убедительной речью так заинтересовал студентов, что сейчас к нему перейдет весь отряд. Просто каждый стесняется сделать шаг первым.

— Не робейте, это Константину Ивановичу не в обиду: дело-то у нас общее!

Мамонт и Зубов с сожалением переглянулись. То, что с удручающей прямолинейностью предложил молодым людям Агеев, на молодежном сленге называлось однозначно:

«стучать». Занятие это считалось позорным, и каждый кандидат в отряд перво-наперво спрашивал: не придется ли ему стучать на товарищей? И только получив отрицательный ответ, вел дальнейший разговор. Сейчас они работали с чужаками: иностранными туристами, моряками, делегациями и тем самым защищали страну от происков капиталистических разведок.

Изображать простых советских людей на вечере американо-советской дружбы, сопровождать западных немцев в трехдневном путешествии по Дону, наблюдать — не будут ли финны фотографировать военный аэродром или номерной завод, подставляться французам в качестве возможных объектов вербовки или поручений, связанных с нарушением правил пребывания иностранцев на территории СССР, — это одно.

А делать то, к чему их призывает Агеев, — совсем другое. На это тоже можно найти желающих, но среди другого контингента: обозленных, закомплексованных неудачников или наоборот — стремящихся пробиться в жизни с помощью Конторы карьеристов или пойманных на «компру» людей… Наверное, и среди членов отряда найдется подходящий для сотрудничества с «идеологами» кандидат, если действовать тонко, кропотливо, тщательно подслащивая пилюлю и вуалируя характер будущей деятельности. Но подход тут нужен индивидуальный, и общение — один на один, вдали от посторонних глаз. А вот так напрямую бухнуть принародно: давайте, ребятки, записывайтесь в стукачи, — мог только Агеев. И сейчас он единственный, кто не понял, что его миссия с треском провалилась.

— Валентин Петрович прав, — подтвердил Мамонт. — Я ни на кого не буду в обиде.

Дело у нас действительно общее…

Агеев согласно кивал.

— Для экономии времени поступим так, — продолжил Мамонт. — Кто желает перейти к Валентину Петровичу — прошу поднять руки.

Оживление спало, лица ребят стали серьезны, наступила тишина. Ни одна рука не поднялась.