Секретные протоколы, или Кто подделал пакт Молотова-Риббентропа

6. Прочитайте ещё раз это предложение: «За последние 40 лет копии с протокола для работы снимались только трижды: для бывшего министра иностранных дел Андрея Громыко, позднее, для заместителя главы этого департамента Земскова и заведующего общим отделом ЦК КПСС, руководителя канцелярии генерального секретаря ЦК КПСС (Михаила Горбачева) Валерия Волдина». Какая работа могла вестись с документом, не имеющим никакой юридической силы? Но вопрос даже не в этом. Почему Болдин назван руководителем канцелярии генсека, хотя такой должности не существовало? Он в 1990–1991 гг. был руководителем Аппарата президента СССР Горбачева! Теперь самое интересное — Министерство иностранных дел СССР названо департаментом. Русский человек, тем более журналист, никогда не сделает такой ошибки. Но если текст писал американец, это легко объяснимо — в США министерство иностранных дел называется Государственный департамент.

Так что вся эта путаница с названиями учреждений и должностей может объясняться только одним: в основе заметки лежал текст, составленный на английском языке, либо написанный американцем. Поэтому и возник таинственный «департамент» и «канцелярия» генерального секретаря, а нарком Молотов назван министром, когда дело касается 1939 г., но наркомом применительно к 1952 г.

Спрашивается, почему Калашникова и Замятин (вообще странно, что над такой маленькой заметкой работают сразу два человека) допустили в тексте столько небрежностей, а главный редактор пропустил всю эту галиматью в номер без правки? Я сам в течение последних семи лет являюсь главным редактором газет (а до этого был ответсеком), и еще не было случая, чтобы написанную кем-то статью я не переделал процентов на 20–30, а иногда и больше. Есть лишь два обстоятельства, при которых главный редактор не считает нужным доводить текст до совершенства — когда публикуется проплаченная статья или когда печатается текст, спущенный сверху. Текст, уже утвержденный начальством не особо-то поредактируешь, а с рекламодателем спорить — себе дороже выйдет. В данном случае могу предположить, что команда опубликовать заметку поступила из инстанций, подконтрольных Александру Яковлеву.

7. Но самое главное — другое. Заметка вышла в субботу, 31 октября 1992 г., а яковлевская пресс-конференция якобы состоялась в четверг, 29 октября. Ежедневная газета никогда не ждет два дня, чтобы опубликовать отчет о событии — это аксиома! Появление заметки 31 октября должно иметь информационный повод в предшествующий выходу газеты день, и он обозначен здесь очень туманно: «Вчера (то есть 30 октября — А. К.) документы из „Особой папки“ ЦК КПСС переданы президенту России». Не сказано ни кем переданы, ни для чего. Вообще-то по общепринятой версии, удостоверенной самими Ельциным и Яковлевым, президент сначала получил «секретные протоколы», а потом сообщил об этом Яковлеву и попросил его провести пресс-конференцию. Следовательно, Ельцин ознакомился с содержимым «особой папки» не позднее 28 октября, если на 29 число уже якобы была назначена встреча с прессой. Следовательно, либо эта фраза в заметке «Коммерсанта» является инсинуацией, либо никакой пресс-конференции 28 октября, якобы устроенной по указанию Ельцина не было.

Почему же в публикации нет даже намека на какую-либо пресс-конференцию, и появилась она в печати лишь 31 октября? Объяснение простое: 29 октября в программе «Время» по первому каналу телевидения диктор объявил о сенсационной находке оригинала «секретного протокола» от 23 августа 1939 г., и даже зачитал его текст.[123] То есть первым источником информации для «Коммерсанта» стала не мифическая пресс-конференция, а сообщение в вечернем выпуске новостей. Поэтому только 30 октября редакция связалась с Госкомархивом, о чем упоминается в первом абзаце заметки, и уж там некий анонимный субъект якобы поведал о «презентации», в которой участвовал Яковлев. Не названо имя должностного лица, предоставившего информацию, не ясно, что же за презентация имела место быть, кем, где, когда и с какой целью она проводилась. Поскольку «презентация» переводится на русский язык, как «представление», а в заметке речь идет о представленных Ельцину документах, можно сделать вывод, что Яковлев презентовал президенту сенсационную находку. Наконец, не сказано и о том, кто и при каких обстоятельствах нашел «секретные протоколы».

С выставкой в Третьяковской галерее получилась похожая история. Вот что пишет Валентин Сидак: