Секретные протоколы, или Кто подделал пакт Молотова-Риббентропа

«Развитие Латвии как независимого государства прервал заключенный двумя тоталитарными державами — национал-социалистической Германией и коммунистическим СССР — 23 августа 1939 года договор о ненападении (пакт Риббентропа — Молотова), целью которого было разделить Европу на сферы влияния».

И все, на этом аргументация латвийских парламентариев иссякает.

Нынешние шаманы от пропаганды старательно обходят стороной тот факт, что части Красной Армии вошли в Прибалтику именно в 1939 г., а не в 1940 г. Обычно они начинают свои вопли об оккупации с того, что, дескать, кровожадный Сталин заключил 23 августа 1939 г. с таким же тираном Гитлером дьявольский пакт, по которому тот разрешил Советам оккупировать Прибалтику, и сразу перескакивают к событиям июня 1940 г. Этим они добиваются того, что у неискушенного обывателя складывается впечатление, будто советские войска бесцеремонно вторглись в Прибалтику лишь в 40-м, чтобы оккупировать и советизировать маленькие, но свободолюбивые Литву, Латвию и Эстонию. И хотя ни малейшей связи между заключением советско-германского пакта о ненападении и присоединением прибалтийских государств к СССР нет, ныне 23 августа во всех трех республиках отмечается общенациональный день скорби. Эта дата усиленно сакрализуется и мифологизируется, на страшилках о «секретных протоколах» базируется нынешняя государственная идеология Литвы, Латвии и Эстонии, эти же мифические «секретные протоколы» лежат в основе концепции советской оккупации.

Если не было оккупации, то что же было, спросит читатель. В юридическом лексиконе можно отыскать понятие, предельно точно характеризующее прибалтийские события июня-августа 1940 г. — инкорпорация, то есть присоединение к государству новой территории, представлявшей ранее независимое государство. Инкорпорация предполагает правовое, на основе договора или плебисцита, а не принудительное присоединение. После инкорпорации граждане присоединенного государства пользуются всеми правами и свободами той страны, в которую включается данная территория, а зачастую получают значительные привилегии. Например, после инкорпорации Финляндии в Российскую империю в 1809 г. подданные Великого княжества Финляндского пользовались политическими и экономическими (налоговыми) привилегиями. Инкорпорированное в состав империи шестью годами позже Царство Польское не только не платило налоги в общероссийскую казну, но и получало из нее дотации на содержание собственной армии. В 1940 г. инкорпорация не дала прибалтам особых преимущество, но, скажем, права частной собственности были значительно более широкими, нежели в остальных республиках СССР. Коллективизация в Прибалтике началась лишь в 1947 г., частное хуторское хозяйство сохранялось до 50-х годов.

Некоторые современные прибалтийские «историки» вроде бы стесняются говорить об оккупации, но инкорпорацию 1940 г. объявляют насильственной. Ребята, «насильственная инкорпорация» — это перл из того же разряда, что «добровольная оккупация». Последние годы МИД РФ пытается огрызаться на вопли вконец оборзевших прибалтийских политиков с требованием компенсировать полувековую «оккупацию», но все «решительные заявления» чиновников лавровского МИДа напоминают тявканье беззубых щенков. Мало того, что эти дегенераты признают существование «секретных протоколов», так они еще и не знают слова «инкорпорация». Я бы рад их просветить, да боюсь, что профессиональные предатели национальных интересов в этом не заинтересованы. Успешно торговать Родиной оптом и в розницу вполне можно и с неразвитым интеллектом.

Вообще-то, нелишне было 6 напомнить оккупационно озабоченным прибалтийским политикам, что учреждена их независимость была как раз оккупационными властями кайзеровской Германии. Вождь литовских националистов Сметона даже провозгласил унию с Германской империей, пригласив на престол немецкого принца Вильгельма фон Ураха, который должен был стать королем Миндаугасом II. Разве что эстляндские националисты во главе с Константином Пятсом успели объявить о независимости Эстонии 24 февраля 1918 г. за несколько часов до вступления в Таллин немцев. Те, разумеется, самостийную лавочку быстро прикрыли, и лишь после ноябрьской революции в Германии оккупационные власти в Эстонии по указанию из Берлина сформировали марионеточное «национальное» правительство во главе все с тем же Пятсом. После ухода немцев в Эстонию вернулись большевики, формально признавшие независимость Эстонии 7 декабря 1918 г. В январе 1919 г. они контролировали почти всю территорию страны, находясь в 35 км от Таллина. Тут бы эстонской независимости и крышка, если бы не подошедшие эстонцам на помощь морем английские интервенты.