Секретный агент S-25, или Обреченная любовь

Вдруг они увидали адъютанта принца, который, размахивая какой-то бумагой, бежал к ним через лужок, покрытый свежим зеленым ковром травы. За несколько метров до принца адъютант перешел на строевой шаг, приложил руку к козырьку и, не в силах сдержать счастливую улыбку, доложил:

— В радиотелеграфном отделении получена депеша… Русский император Николай отрекся от престола, сложил с себя верховную власть… Великий князь Михаил Александрович только что отказался от восприятия власти… В России создано «народное правительство»… Ваше императорское высочество, видимо, Россия прекратит военные действия и заключит с нами сепаратный мир…

Принц Генрих из уважения к русскому спутнику сдержал чувство радости.

— Дайте депешу! — Пробежал ее глазами, покачал головой и удивленно сказал: — Можно было ожидать чего угодно, только не этого. Отрекся от престола… Почему? С какой стати? Толпы бездельников того требовали? Продажные писаки будоражили общество? Но если неразумный ребенок лезет в огонь, разве мы не должны пресечь его опасную затею? Поплачет, успокоится, а когда поумнеет, то и спасибо скажет. Вот, граф, прочтите и примите мои соболезнования: вы ведь монархист?

Соколов взял в руки бланк радиотелеграммы. После заголовка шел невероятный текст:

«В дни великой борьбы с внешним врагом, стремящимся почти три года поработить Нашу родину, Господу Богу угодно было ниспослать России новые тяжкие испытания. Начавшиеся внутри народа народные волнения грозят бедственно отразиться на дальнейшем ведении упорной войны. Судьба России, честь геройской Нашей армии, благо народа, все будущее дорогого Нашего отечества требуют доведения войны во что бы то ни стало до победного конца.

Жестокий враг напряг последние усилия, и уже близок час, когда доблестная армия Наша совместно со славными Нашими союзниками может окончательно сломить врага. В эти решительные дни в жизни России сочли Мы долгом совести облегчить народу Нашему тесное единение и сплочение всех сил для дальнейшего достижения победы и в согласии с Государственной думой признали Мы за благо отречься от престола государства Российского и сложить с себя верховную власть.

Не желая расстаться с любимым сыном Нашим, Мы передали наследие Наше брату Нашему Великому князю Михаилу Александровичу и благословляем его на вступление на престол государства Российского… Подписал: Николай. 2 марта 1917 года, 15 часов, город Псков».

Соколов еще раз перечитал последнюю фразу. Лицо его оставалось совершенно каменным, но скрытое волнение было столь великим, что он совершенно явственно испытал небывалое до того ощущение: казалось, душа отделилась от тела и он, Соколов, словно со стороны наблюдает за собой. Соколов видел, что его пальцы шевелят бумагу со страшным текстом, что вот он поднял недоуменный взгляд на сиявшего счастьем кронпринца, задумчиво почесал левую бровь, но все это совершал не он сам, а какая-то непонятная и таинственная сила. Не было ни страха, ни отчаяния, была полная опустошенность и ощущение собственной ненужности. Сколько он помнил себя, всегда его целью было служение государю, которому он присягал и который олицетворял собой великую Россию, всю мощь ее.

Принц Генрих деликатно молчал. Соколов спросил:

— И что же государь? Его наследник? Чем они теперь будут заниматься?

— Ничего пока не известно. Наверное, будут жить в Царском Селе как частные люди.

Соколов с горечью выдохнул:

— Что ж, враги государя могут торжествовать: вся эта думская чернь, революционеры, газетные писаки, худшая часть интеллигенции вроде Максима Горького. А где народ? Почему Православная церковь, оплот монархии, не бьет в набат? И как все это произошло? Кто вынудил государя отречься? Ничего не знаю… — Произнес глухим голосом: — Простите, ваше высочество, позвольте мне остаться одному… — и набитой тропинкой пошел в сторону редкого, не успевшего укрыться зеленью леса.

В кустах заливались птахи, радуясь приходу тепла.

Исполнение желания

Из Берлина на оккупированную территорию Франции, в район дислокации 7-й армии, прибыли фон Лауниц и генерал Шульц. Настроение у них было великолепным, ибо новости, которые доходили из России, не могли не радовать ее врагов. Могучий противник рушился на глазах, в Российской империи шел разброд. Вместо отлаженной веками системы управления государством было создано «народное правительство», в которое пролезли разные анекдотические личности вроде многословного Милюкова или кривляки Керенского.

Принц Генрих, сидя в своем кабинете, рассказывал гостям из Берлина удивительную историю своего освобождения. Гости восторгались. Фон Лауниц сказал:

— Его величество кайзер счастлив, что операция по вашему освобождению, ваше высочество, прошла столь успешно.

— Это заслуга русского графа Соколова. Он сотворил просто чудо, сумев накануне казни вызволить меня из тюрьмы. Признаться, господа генералы, я уже простился с жизнью.

Шульц, имевший надежду на награду, самодовольно подкрутил усы.