Секретный архив Шерлока Холмса

— Признаюсь, Ватсон, что я абсолютно не разбираюсь в литературной кухне, — продолжал Шерлок Холмс, — но почему вы не могли передавать ваши причудливые мелодрамы непосредственно в журнал «Стрэнд»?

— Ну, Холмс, так как вы умеете хранить секреты, признаюсь вам, что Дойл был для меня больше чем посредником. Он изрядно поработал над моей прозой, уточняя детали, последовательность имен и дат и тому подобное. В конце концов он профессионал, а я всего лишь любитель.

Я не собирался признаваться, что во многих случаях мой агент становился практически соавтором. Дабы обезопасить мою посмертную репутацию, подлинное участие пера Дойла в моих писаниях должно оставаться неизвестным.

— У вас имеются какие-нибудь возражения против того, чтобы я взялся за дело миссис Дойл?

— Никаких, Холмс.

— Уверен, что Маллинер мог бы отлично справиться с ним вместо меня.

— Нет, Холмс. На карту поставлена честь леди. Она доверяет только вам. Если ваше расследование приведет к скандальному результату, я готов рискнуть потерей услуг ее мужа, которые, впрочем, могут мне больше не понадобиться.

— Добрый старый Ватсон! Вашим женам повезло со столь преданным мужем![10]

— Благодарю вас, Холмс.

Некоторое время мы сидели молча.

— Старая королева не может жить вечно, — заговорил мой друг. — Ее сын и наследник уже установил моральные принципы грядущего столетия. С ее кончиной уйдет эпоха, которая, несмотря на ханжество и лицемерие, поддерживала джентльменские добродетели. Боюсь, мой друг, что мы с вами окажемся ужасающе старомодными в наступающие времена большей свободы. А пока что прекратим мучительное ожидание миссис Дойл и присоединимся к ней.

В том же месяце газеты сообщили о прибытии Артура Конан Дойла из Южной Африки в отпуск с бурской войны. Его жена тайно информировала Холмса, что он очень нуждался в отдыхе, но это не помешало ему прибыть в Лондон, чтобы играть в крикет за Суррей, и Холмс решил, что было бы интересно узнать, кто будет наблюдать за игрой.

— Сейчас я предпочитаю теоретизировать на заднем плане, — сказал он, прежде чем я в одиночестве отправился в Сент-Джонс-Вуд. — Кроме того, Ватсон, вы способны инстинктивно оценивать нюансы и женские хитрости, которые меня с моим логическим умом полностью озадачивают.

По правде говоря, хотя я и любил крикет, мне чаще приходилось, читать бюллетени о результатах, чем выступать в роли непосредственного наблюдателя. Когда я прошел в ворота стадиона, команды сделали перерыв на ланч. Я отправился, в буфет, где раскланялся с несколькими бывшими пациентами, и только принялся за клубнику со сливками, как услышал рядом знакомый голос:

— Ватсон, старина!

Обернувшись, я увидел высокую атлетическую фигуру моего литературного агента Артура Конан Дойла, облаченную в белое. Он выглядел немного похудевшим, но, как всегда, излучал силу и добродушие.

— Мой дорогой Дойл! — воскликнул я, уронив ложку. Мы обменялись крепким рукопожатием.

— Какая удачная встреча! — продолжал мой собеседник. — Я собирался связаться с вами после возвращения из Южной Африки – как вам известно, ситуация там прескверная; я опишу ее в моей будущей книге «Великая бурская война». На борту корабля я познакомился с журналистом по имени Флетчер Робинсон. Он рассказал мне потрясающую девонширскую легенду о призрачной собаке. — Конан Дойл подмигнул мне. — Насколько я понимаю, в восьмидесятых годах преступление, связанное с этой собакой, привело некоего частного сыщика-консультанта…

— Звучит многообещающе, Дойл, — поспешно прервал я, — но я бы хотел…

Мне не нравилось обсуждать дела в общественном месте, но, к счастью, прибытие третьего лица положило конец этой теме.

— А, Джин! — обратился писатель к молодой женщине в летнем платье, оставлявшем открытыми длинную тонкую шею и красивые покатые плечи. — Я хочу познакомить тебя с моим клиентом, доктором Джоном Ватсоном. Ватсон, позвольте вам представить мисс Джин Леки.

— Рада с вами познакомиться, доктор Ватсон, — заговорила женщина с шотландским акцентом. — Я часто наслаждалась приключениями вашего друга мистера Шерлока Холмса в «Стрэнде». Есть ли какая-нибудь надежда на его возвращение?

Обычно, когда мне задавали этот вопрос (что происходило постоянно после публикации «Последнего дела»), мой ответ был весьма кратким. Но должен признать, что на сей раз я был не в силах устоять против очаровательной улыбки моей собеседницы и сказал, что не исключаю такой возможности.

Вскоре к нам подошел лысеющий молодой парень, одетый в цвета команды Миддлсекса, высокий и крепкий, как Дойл. Под мышкой у него была книга.

— Добрый день, мистер Дойл, — поздоровался он довольно робко, несмотря на внушительную внешность. — Надеюсь, я вам не помешал. Моя фамилия Вудхаус[11]. Возможно, вы припоминаете, как сегодня утром шесть раз выводили меня из игры.

— Ах да, Вудхаус, — усмехнулся Конан Дойл. — Слышал, что вы одна из звезд команды Далвича.

— Мой друг Флетчер Робинсон рассказывал мне о его встрече с вами на борту «Британца», мистер Дойл.

— Отличный парень! Хорошо отзывался о вас, как о спортсмене и журналисте.