Секретный бункер

– Так она отворачиваться не хочет, – кивнул на Лизу Шашкевич.

Девушка подавилась смешинкой и быстро отвернулась. Рука сжалась в мозолистый кулак и погрозила подчиненным. Выскочил из воды Вобликов, схватился за обмундирование, сложенное стопкой.

Облачались стремительно, дрожали от холода. Беззаботность и нетрезвое поведение уже никто не изображал. Ракитин влез в рукава фуфайки, затянул ремень. Подошел наигравшийся в «камешки» Денис Корзун.

– А ведь точно не русские, товарищ майор. Обратили внимание на лица? Как маски – злые такие, напряженные. Один старлей чего-то пыжился, выдавливал из себя… И форма на них со склада. Вот где сейчас, скажите на милость, можно раздобыть форму со склада? Обозы с вещевым довольствием бог знает где, нынче просто не до этого…

– Мы поняли, Денис, – кивнул Андрей. – Это та самая компания, которую мы ждали.

– Бежим к штабу, товарищ майор? – предложил одевшийся Олег Вобликов, – Вдруг нахалтурят или помощь потребуется?

– Отставить. Нечего там толкаться, справятся без нас. Мы свою работу выполнили.

– Уверены, что они ничего не заподозрили? – опасливо спросил Шашкевич, натягивая пилотку. – Мы же не актеры со столичной сцены, играем, как можем, а вдруг переиграли?

– Ясное дело, переиграли, – фыркнул Ракитин. – Плескались, как дети, Лизавета всякую чушь несла. Ладно, будем надеяться, что ничего не заподозрили. В противном случае не поехали бы дальше, а с нами бы сцепились.

Шашкевич глухо ругнулся.

– Федор, не материться! – прикрикнула Лизавета.

– Это еще почему? – не понял старший лейтенант.

– А ты подумай, душа твоя крестьянская!

– Чего это крестьянская? – насупился Шашкевич. – Городские мы, с самых низов пролетарских…

Беспорядочные выстрелы порвали тишину, закруглив пустопорожнюю беседу. Несколько рваных очередей… А затем их накрыл дружный залп! Стреляли «ППШ», пулеметы «Максим», потом взорвались две гранаты, и настала оглушительная тишина.

– Обалдеть… – пробормотал впечатленный Шашкевич. – Словно спирта стакан махнул без закуски. Все кончено, товарищ майор?

– Да, другого мнения быть не может, – понадобилось усилие, чтобы изобразить улыбку. – Перенапряглись, товарищи? – майор насмешливо оглядел подчиненных. – Лица у вас, право слово… А с таким задором изображали веселье.

– Знали бы вы, Андрей Михайлович, чего мне стоило это веселье, – потупилась Лизавета. – Рожать, ей-богу, приятнее…

– Все кончилось, женщина, ступай на свою кухню, – задрал нос Вобликов. – Спасибо за службу, как говорится.

– Я, вообще-то, шифровальщица, – надулась девушка.

– А я что сказал? – Вобликов засмеялся. – А раз шифровальщица, иди и шифруй или что ты там делаешь…

– Товарищ лейтенант шутит, – перебил Ракитин. – Ты молодец, Лиза, в самом деле молодец. Считай, готова к сложным операциям в тылу врага. Передай майору Воеводину, что контрразведка благодарит за содействие. Ну, что, мужики, пойдемте? – Он забросил автомат за плечо стволом вниз. – Пока другие сливки не сняли…

Для нужд армейского штаба было выбрано двухэтажное здание общеобразовательной женской школы. Проблемы обучения немецких подростков в данный период советское командование волновали в последнюю очередь, да и трудно было представить, чтобы в школе проводились занятия.

Подразделение квартирьеров, рыскавшее по округе, наткнулось на пустое здание из прочного камня с теплыми классами, широкими коридорами и уймой запасных выходов. В данный момент здание опять пустовало – часть его обитателей спустилась в подвал, другие дожидались в соседнем квартале.

На плане школа напоминала букву «П». Во внутреннем дворе находились беседки, клумбы, спортивная площадка. Висели обрывки нацистской агитации. Здесь и завершило свой боевой путь мотоциклетное подразделение старшего лейтенанта Суслова. Это были немцы, элитное подразделение СС для выполнения специальных миссий – одно из немногих оставшихся в распоряжении германского командования.

Изъясняться по-русски мог только «Суслов». Побоище продолжалось несколько секунд. Диверсантов ждали. Автоматчики и пулеметчики прятались за оконными проемами, на лестницах, ведущих в подвалы. Пускать эту ватагу в штаб никто не собирался.

Путь к отступлению им отрезали, едва группа мотоциклистов въехала во двор. Вырваться из западни они уже не могли. А поступить умно – то есть растянуться по дороге – посчитали ненужным. Отряд уничтожили полностью, двор был заполнен мертвыми телами. Многие не успели даже спрыгнуть с мотоциклов, другие успели и даже открыли огонь, но это уже не имело значения. «Элитных» солдат расстреляли в упор, кинжальным огнем, без всякой жалости и сострадания. Из люлек свешивались безжизненные тела пулеметчиков с раскроенными черепами и окровавленными лицами. Раненых и пленных не было.

У здания переминались автоматчики, закончившие работу, с интересом поглядывали на подходящих оперативников.

– Во психанули… – Вобликов присвистнул. – Слышь, Корнеич, вы чего это тут натворили? А вдруг они наши? А вы, поди, и не спросили! Всякое может быть!