Секретный дневник доктора Уотсона

Николай отдал великому сыщику последнюю ценную вещь, которая у него оставалась, – браслет в виде цепочки, который ему подарила мать после первого причастия. Холмс сразу же надел браслет на руку и пообещал царю, что они обязательно еще встретятся. Царь в это искренне верил.

Затем Николай снова вернулся в дом и предложил мне попрощаться с другом. Я видел, что Алексей отдыхает, и оставил мальчика на попечении отца, а сам пошел к Холмсу.

– Ну, старина, ни о чем не беспокойтесь, – сказал мой друг. – Я сразу же после возвращения навещу миссис Уотсон и расскажу ей, что вы пребываете в добром здравии и хорошем настроении, а когда придет время, поведаю ей и Джону о том, каким героем вы себя показали и как вошли в историю.

Я пожал его руку, задержав в своей:

– Нет, Холмс, не надо им этого говорить. Просто скажите, что я их люблю всей душой и очень скучаю, и вернусь к ним, как только смогу.

– Я сделаю так, как вы скажете, доктор Уотсон.

Холмс развернулся и ушел с сэром Майклом. Когда они отплывали на шлюпке к кораблю, я чувствовал себя, как молодой Эбинизер Скрудж[21], когда все его друзья уезжали домой на Рождество, а он оставался один и мучился от ужасающего одиночества.

16 сентября 1918 года

Теперь Алексей научился ходить сам, без посторонней помощи, а меня и Уильям, и Холмс, и сэр Майкл в свое время заверили, что врач мне на замену обязательно приедет. Но мог ли я предположить, что одно-единственное брошенное вскользь замечание изменит мою жизнь на долгие месяцы вперед?

Однажды утром, когда великие княжны, Алексей и я завтракали на террасе особняка, а царь оставался с супругой, Татьяна пожаловалась на непонятные ощущения в животе. Она извинилась и больше за стол не вернулась. Я сразу же забыл об этом, но через несколько дней в дверь моего домика постучали. На пороге меня ждал приятный сюрприз: там стояла Татьяна.

– Ваше императорское высочество, всегда рад вас видеть! – воскликнул я. – Пожалуйста, проходите.

Мы прошли на мою небольшую террасу, сели в кресла, и я предложил княжне холодного лимонада, который только что приготовил выделенный мне слуга по имени Лоуренс. Татьяна отмахнулась от предложения и произнесла:

– Доктор Уотсон, за эти месяцы я стала воспринимать вас почти как дядю. Не только потому, что вы помогли Алексею вернуть здоровье, но в основном из-за вашего молчаливого понимания моих отношений с Сиднеем.

– Ваше императорское высочество, я считаю, что ваш брат в основном поправился сам – благодаря своим внутренним резервам, а не моему лечению. Что касается Рейли, то это ваше дело. Мне нечего сказать по этому поводу.

– Вот-вот, доктор, именно благодаря такому отношению я вас так и ценю. Поэтому я и пришла сюда. Последние несколько недель у меня не все в порядке с животом. Наверное, я подхватила какую-то специфическую островную болезнь. Иногда меня тошнит, и я чувствую себя отвратительно.

– А тошнота появляется в определенные часы или на протяжении всего дня?

– Только по утрам, доктор Уотсон, хотя иногда бывает, что и позже. Но чаще всего по утрам.

– Ваше императорское высочество, я думаю, неплохо бы мне вас осмотреть, – нерешительно предложил я.

– Доктор, теперь вы уже лечите мою семью целых два месяца, а то и больше. Вы очень опытный врач. Не тушуйтесь из-за моего статуса.

– Спасибо, ваше императорское высочество.

Осмотрев Татьяну, как любую женщину с подобными симптомами, я получил подтверждение того, о чем подумал. Когда княжна оделась и вернулась на террасу, я снова предложил ей сесть и заявил:

– Ваше императорское высочество, я должен сообщить вам радостную новость. Вы беременны.

Первой реакцией Татьяны был невероятный восторг:

– Ах, доктор Уотсон! Это так здорово! Я ношу под сердцем еще одного Сиднея! – И она поцеловала меня в щеку.

– Если честно, ваше императорское высочество, вряд ли миру нужны два Рейли. Тут и одного много, – пошутил я.

Княжна рассмеялась:

– Ну что вы, право слово! Конечно, миру просто необходимы столь великие люди.

Теперь пришел мой черед смеяться. Затем Татьяна вновь стала серьезной:

– Доктор Уотсон, я искренне верю, что отец все поймет, и точно знаю, что сестры только порадуются за меня. Что касается матери… Но, мой дорогой доктор Уотсон, не могли бы вы сходить со мной к отцу, чтобы я сообщила ему эту радостную новость в вашем присутствии?

– Вы уверены, что хотите, чтобы я присутствовал во время такого личного разговора?

– Абсолютно. Могу ли я желать более сильного союзника и лучшего друга? Пойдете? Пожалуйста!

Она крутила мной как хотела. Я был готов бежать туда, куда укажет ее маленький красивый пальчик.

– Да, конечно.

– Доктор, вы не могли ошибиться?

– Ваше императорское высочество, единственная болезнь, которую вы могли подхватить, известна в научных кругах как «бацилла Рейли».

Мы оба рассмеялись.